Киевская 03
Очень часто киевляне рассказывают страшные истории о том, как «скорая» едет 40 минут, а противные врачи не желают подниматься по ступенькам и оставляют больных умирать. Чтобы своими глазами увидеть, как работает система скорой помощи изнутри, я провела шесть часов (а это ровно полсмены) в диспетчерской. Все это время я сидела «вторым пилотом» у разных диспетчеров, с наушниками, подсоединенными к телефону, слушая каждый вызов, который поступал на пульт.
Для начала – ознакомительная экскурсия по станции от заведующего оперативным отделом Сергеем Пелагейчиком. Вся диспетчерская разбита на три части. В первой, самой большой, сидит около 15 диспетчеров приема. Именно они первыми отвечают на звонки, которые поступают от граждан, милиции, бригад «неотложек» и «скорых». Вторая часть, «малая», - это комната диспетчеров направлений. Им сбрасывают уже оформленный вызов, они знают, в каком направлении движется каждая бригада, следят за работой каждой подстанции. «В нашем распоряжении – 17 подстанций, - рассказывает Сергей Иванович. – Мы их условно разбиваем на три направления: Святошинское, Соломенское и весь левый берег. За каждое отвечает отдельный человек, а все три видит старший диспетчер».
Третье подразделение – самое маленькое, там сидят всего два человека. Они принимают смс-сообщения от людей с пороками слуха. При мне на экран монитора приходит месседж. Диспетчера говорят – повезло, обычно такие сообщения поступают нечасто, иногда раз в неделю. Ведь люди, хоть и знают об услуге, не очень ей доверяют.
«Вы расскажите, расскажите ей, что с температурой «неотложку» вызывать надо, а не нас, а то замучили уже!», - подсказывает моему экскурсоводу один из диспетчеров. «Действительно, это проблема, - соглашается Сергей Иванович. – Люди не понимают, что если у них давление высокое либо температура, то звонить надо в неотложную помощь, которая есть в каждой поликлинике. Потому что пока мы будем кому-то простуду лечить, где-то человек умрет от инфаркта. А граждане обижаются, думают, что тут все сидят и не хотят к ним приехать».
По словам заведующего, все работники «скорой» - люди с обязательным медицинским образованием. Ведь диспетчер должен понимать, в каком состоянии больной, чтобы правильно перенаправить вызов. «Молодые приходят, после училищ, но их немного, - сокрушается Сергей Иванович. – Вот если насобираем, то будет 15 диспетчеров сидеть, но кто ж сюда захочет идти на 924 грн. оклада…».
Работают диспетчеры посменно, первая группа заступает в восемь утра и сдает смену в девять вечера. В 16:00 меня подсадили к Наталье Бабченко и дали наушники, мол, слушай. «Родненькая, я одинокая женщина, у меня сердце печет. Так печет, так колет», - запричитала в трубку старушка. «Такие вызовы все равно обязательно фиксируем и передаем на «неотложку», - объясняет Наталья. На мой вопрос, часто ли звонят и просто дразнятся, женщина смеется: «А как же, постоянно! У нас даже маньяк свой есть, и не один! Как только ночь приходит, они начинают звонить и такое тут спрашивают, рассказывать стыдно! Одно у них на уме, у озабоченных».
Наталья Ивановна рассказывает, что пик звонков начинается после шести вечера, когда люди заканчивают работать. Кто-то выпьет чересчур, кто-то поскользнется, а кто-то просто думает, что вечером температура спадет. «Но она ведь никогда не падает к вечеру, а наоборот, поднимается!», - возмущается диспетчер. Именно с температурой мы приняли массу вызовов от обеспокоенных родителей, у чьих детей был жар, пару звонков с сердечными приступами и одно ДТП.
Звонит мужчина, говорит, что на дороге валяется пьяный, с открытым переломом лучевой кости. На заднем плане слышен сплошной мат и нечленораздельные звуки. Вызов записываем, звоним в милицию. Через пару минут – тот же прохожий: «Девушка, извините, отмените вызов. Уполз, гад…».
«Вот, почитайте, посмейтесь, - протягивает мне блокнотик старший диспетчер. – Мы сюда всякие смешные ситуации записываем». Читаю: «порезал аорту на большом пальце», «тошнотная обморочь». Это все диагнозы, которые перепуганные больные называют диспетчерам. При мне мужчина утверждал, что у его дочери – бронхиальная скарлатина…
В девять моя Наталья сдает смену, и я пересаживаюсь к другому диспетчеру – Анатолию. На пульте он работает пять лет, до этого выезжал с бригадами. Говорит, будет дежурить в новогоднюю ночь, впрочем, как и все предыдущие четыре года. В первый же час мы принимаем 14 вызовов. Среди них было что угодно: от бешенства у больного и еще одного пьяного прохожего без сознания до женщины, которая приняла препарат от похудения и весь день бегала в туалет. Все они звонят на «скорую». Некоторые просят подсказать, как лечиться, таким дают телефон врача-консультанта. «Но я же не гадалка и не баба-повитуха. Если у человека судороги, нужно ехать и смотреть, а не расспрашивать», - говорит Анатолий. С ним я просидела до полуночи, пока счетчик на экране монитора не показал 2153 вызова за сутки - ровно столько приняла вся диспетчерская. По словам Анатолия, такой показатель гораздо выше нормы, обычно за день бывает 1600-1700 вызовов.
Всего, по словам старшего врача смены Вадима Николаенко, в распоряжении «скорой» и «неотложки» - 153 бригады. За сутки они успевают обслуживать около двух тысяч вызовов. «Пока такого не было, чтобы людей не хватало», - утверждает врач.
После полуночи шквал звонков начал потихоньку спадать. Я сдала свою символическую «смену», усвоив несколько простых правил. Во-первых, если вызываете «скорую», постарайтесь успокоиться, посмотреть, где находитесь и вспомнить номер телефона. Во-вторых, не надо самим сразу выдавать всю информацию: оператор вас все спросит в соответствии с бланком вызова. Так вы упростите его работу и ускорите приезд бригады. И, в-третьих: диспетчеры – тоже люди, за 12-часовую смену они слышат всякое. Поэтому не надо лгать, что у вас отрезана нога, если просто болит голова. И тогда вас обязательно вылечат.
Источник http://www.bagnet.org/news/summaries/ukraine/2010-12-22/92477