Койки кончаются стремительно, и все больше молодых

Сотрудники подмосковной скорой о новом штамме

---

В России 29 июня побит рекорд смертности от коронавируса за все время пандемии – за сутки скончались 652 человека. Власти, которые совсем недавно говорили о небывалых успехах в борьбе с эпидемией, в разгар неожиданно наступившей третьей волны признают отчаянность положения и вводят жесткие меры, включая де-факто обязательную для многих вакцинацию. Традиционно больше всего заболевших в Москве, Санкт-Петербурге и Подмосковье. Врачи скорой помощи из Московской области рассказали The Insider, что больные Covid-19 пациенты сильно «помолодели», новый штамм опасен и для детей, а доктора в основной своей массе не хотят вакцинироваться.

«Пациенты помолодели, а болезнь протекает тяжелее, чем в первые две волны»

Снежана Мурашова, фельдшер скорой помощи, Пушкино

Мы снова в той же ситуации, в которой были в первую волну пандемии, когда она начала разгоняться. Количество больных возрастает с каждым дежурством. Процентов 70 из всех вызовов приходится на пневмонии и COVID-инфекцию.

На всех пациентов, которых возила и я, и мои коллеги, пока хватает мест, потому что стационары более подготовлены и нет того аврала, который был раньше. Люди на местах стали работать более четко. Уже понимают, куда посылать пациента, в какие сроки все это должно происходить. Мы уже практически не сидим в стационарах, не ждем в безумных очередях. Хотя ребята мне говорили и показывали видео, как наша бригада стояла сороковой по очереди. Это был короткий период времени, одно-два дежурства, а потом все наладилось. Но коечный фонд стремительно сокращается, госпитализаций в три раза больше, чем выписок, и койки могут закончиться очень быстро. Стационары заново перепрофилируются под COVID. Вряд ли в ближайшее время все пойдет на спад.

Все стационары, которые рядом с нами, либо заняты под COVID, либо забиты под завязку. И мы вынуждены возить пациентов с другими патологиями достаточно далеко, например, из Пушкино в Дмитров, а это может плохо сказаться на их состоянии. Хорошо, что отдел госпитализаций у нас сейчас стал работать более четко. И если пациент очень тяжелый, мы говорим: «Ребят, надо место поближе», и по витальным показаниям везем в ближайший стационар, в ближайшую реанимацию либо в ближайший сосудистый центр. Если даже там тупо нет мест, пациента в любом случае осматривают, предварительно проводят диагностику, стабилизуют, если необходимо, и дальше мы везем его по назначению на лечение. У нас недавно открылся сосудистый центр в Королеве. Даже вокруг нашего Пушкинского района сокращается время по госпитализации – тут новый центр, там новый центр. Возможностей становится уже больше.

Задержки по вызовам могут быть порядка шести-восьми часов и более. На моей памяти самая долгая была 19 часов, там вызвал пациент с остеохондрозом, и приоритет, конечно, был у более тяжелых. С ростом пневмоний и осложнений, связанных с COVID, к сожалению, пациенты с другими патологиями никуда не делись. Плюс ко всему менталитет у людей - «мы вызываем скорую помощь по каждому пуку». Люди начинают возмущаться, почему к ним не приезжают на боль в спине, чтобы сделать укол, хотя они могут просто выпить таблетку. И вызовы вроде «прищемил пальчик ребенок на горке» бывали, я ездила. Мама вызвала скорую помощь, она сидела и ждала четыре часа. Ребенок уже успокоился, а мама все ждет. Мы приехали, успокоили маму и уехали.

Вызовы идут, и их много, а нас не так много, как хотелось бы. И коллеги болеют, и нагрузка выросла в разы. На подстанции Пушкинского района – это Пушкино, Правда, Софрино, Ивантеевка - за сутки сейчас обрабатывается около 500 вызовов. Мы заезжаем на скорую помощь только на обед и на ужин. Ни о каких технических перерывах – сходить в туалет, привести себя хоть как-то в порядок – сейчас речь не идет, то есть мы работаем просто в режиме нон-стоп 24 часа в сутки. Нагрузка колоссальная, люди сейчас выматываются на грани своих возможностей.

Переработки есть и они оплачиваются, как положено по ТК. Нас никто не заставляет, и если мы хотим работать на ставку, то работаем на ставку. Если мы задерживаемся на смене, это все фиксируется и оплачивается, но никакого жесткого прессинга, никаких «вы в отпуск не пойдете». Доплаты тоже есть. Если в смену «поймали» COVID, а он, конечно же, есть, то мы получаем 1400 за одну 8-часовую смену. Если это пневмония или любое ОРВИ, это 1215 рублей. Мы получаем доплаты за любые инфекции. Если у тебя постоянно и та, и та патология, то к зарплате получается плюс 50-60 тысяч.

Все меры предосторожности у нас на подстанции принимаются. Некоторые наши коллеги сами игнорируют защиту, но сейчас за этим строгий контроль. Защитных костюмов сейчас достаточно, плюс сейчас снова берут ПЦР-мазки у персонала.

Сказать конкретно, каким штаммом сейчас люди болеют, я не могу, потому что не вижу лабораторных исследований. Могу только сказать, что COVID сейчас немного поменял лицо, и симптоматика разительно отличается. Львиная доля пациентов не фиксирует пропадание вкуса и обоняния. Инкубационный период сократился до пяти дней, и есть даже пациенты, которые контактировали с зараженными два дня назад, и сегодня уже имеют симптоматику. Причем если раньше инфекция могла протекать вяло и давать слабость с небольшим субфебрилитетом с осложнением или без, то сейчас сразу же начинается тяжелое течение. Это может быть температура в районе 39 и выше, может быть поражение легких с низкой сатурацией, т.е. насыщение крови кислородом достаточно низкое. На КТ поражение не более 25%, а пациент тяжелый.

Пациенты помолодели, причем сильно. Если в первую волну не попадалось ни одного ребенка, то за этот период времени я уже отвезла двоих детишек с пневмонией в возрасте четырех-пяти лет. Это не говоря уже о том, что молодых людей много от 20 до 40 лет, и многие тяжелые.

Высокий уровень антител – это не гарантия. Моя коллега-доктор, у которой антител порядка 298, заболела повторно. Она сейчас сидит дома с симптоматикой и положительным ПЦР-тестом. Это пугает, скажу честно. Я переболела в октябре и сейчас, и это при наличии антител 98, но я перенесла очень легко по сравнению с тем, как я болела в первый раз. Из 10 привитых мне попадаются двое-трое, которые болеют COVID. Семья, которая привилась в феврале, в апреле заразились и перенесли все достаточно легко: небольшая температура, головная боль и все. Пациенты, которые привились и заболели тяжело, не попадались. То есть все-таки наличие иммунитета дает возможность заболеванию пройти более легко. Я думаю, что чем больше людей будет привито, тем будет лучше. По крайней мере при наличии антител в количестве 300 и выше вы можете заболеть и перенесете заболевание легче, даже если это будет другой штамм. И мои коллеги, и я вакцинировались. К сожалению, ко мне постоянно поступает колоссальное количество запросов от друзей и знакомых с просьбой сделать паспорт вакцинации без вакцины. Я на это реагирую достаточно негативно и сразу «отшиваю».

При этом люди прививаются, особенно пожилые, и через какое-то время у некоторых начинаются острые сосудистые патологии вроде ОКС, инсультов или тромбозов. Вот 15 июня человек привился, и 20-го мы увезли ее с ОКС. Связывать ли это с вакциной? Мне сложно сказать, потому что я исследований не вижу, но такие пациенты у меня есть. Тем не менее, я считаю, что вакцинироваться надо обязательно, но прежде чем это делать, надо пройти минимальное обследование у доктора и принять во внимание свои хронические заболевания.

«У нас среди работников скорой прививаться никто не рвется»

Дмитрий Беляков, фельдшер скорой помощи, Железнодорожный

Больных стало больше, процентов на 20 точно. Сейчас больше половины вызовов от людей с подозрением на коронавирус. Причем есть повторно заболевшие, с их слов.

Есть вызовы экстренные и неотложные. На экстренные приезжают вовремя за счет того, что неотложные отодвигаются на более поздний срок. Если в шесть часов вечера вызывалась скорая на неотложный случай, то она может приехать около трех часов ночи. Когда я уходил с работы, оставалось еще около десяти вызовов, которые не успели отработать сотрудники. Их настолько много, что пришлось передавать следующей смене. Но на экстренные случаи мы приезжаем вовремя.

90% наших вызовов не являются настолько экстренными, чтобы вызывать скорую помощь. В России совершенно уничтожена поликлиническая служба, и человеку просто некуда больше обратиться. Когда в поликлинике остается один врач на весь город, видимо, люди не могут ничего лучше предпринять, чем вызвать скорую помощь. В таких случаях мы объясняем человеку, что ему не нужна госпитализация. Начинается возмущение, говорят, что будут жаловаться. Говорят, что у них родственники в Госдуме в седьмом колене, и они найдут на нас управу. Это не только в случаях COVID, это обычная работа. Людей приучили быть потребителями. Они не скорую вызывают, заботясь о своем здоровье, - они вызывают службу, которая доступна, бесплатна и нравится им. Вот он и привыкли по всякой фигне нас вызывать. Потребительское отношение, которое культивируется государством.

Легкие формы заболевания можно лечить дома, хотелки «я хочу в больницу» пресекаются. Человека привозят, делают ему КТ, и если там незначительное поражение легких в районе 15-20%, отправляют домой, а тех, у кого большое поражение легких или у кого тяжелые сопутствующие заболевания, госпитализируют. В Подмосковье пока нет очередей на подъездах к больницам. С COVID как раз проще найти место, а тех, у кого что-то другое, могут отвезти в другой город.

У нас нет переработок: в скорой помощи где-то 90% сотрудников работают на полторы ставки с тех пор, как нас начали превращать в «бюро добрых услуг». Иногородние по приезду видят бешеные зарплаты в сравнении с их родным городом, начинают работать в хвост и в гриву и получают за это деньги. Я как работал на ставку, так и работаю. Ничего особо не изменилось - COVID добавили и все. Количество работы как было большим, так и осталось.

COVID-выплаты у всех разные, в зависимости от региона. Платят разные деньги за тот же объем работы. В Москве высокие, в Подмосковье достаточно высокие, но платятся при определенных условиях. На периферии вообще платят какие-то копейки и пытаются их ужулить. У нас же скорая помощь — это не единая государственная служба. Каждая скорая помощь имеет своего хозяина в виде страховой компании и уже не государство, а страховая решает, сколько тебе платить, сколько давать, и главное, чем лечить, а чем нет.

Если очень грубо утрировать, то я получаю дополнительно где-то 40 тысяч при условии, если я в день хотя бы один раз ездил на вызов к больному с температурой. Если я за сутки на температуру не съезжу, то мне COVID выплаты не полагаются. Если температура не подтвердится COVID, я получу деньги, а водитель может не получить. Система непрозрачная даже внутри одной скорой помощи. В Москве эти выплаты вообще полагаются без всяких условий только за то, что ты жив и работаешь.

Среди моих коллег очень мало вакцинировалось, мизерное количество, но нас обязали до 15 июля привиться. Сейчас все сидят и ждут, что будет. Нам сказали, что нас не допустят до работы, если мы не привьемся, а у нас никто особо не хочет этого делать. Я считаю, что за наши прививки государство не отвечает, как это было раньше. Дайте государственную гарантию того, что прививка безопасна. Застрахуйте меня. Скажите мне: «Дмитрий, если что-то случится, то твоей семье заплатят 5 млн рублей, а если ты останешься жив, то тебе заплатят деньги». Этого же ничего нет. Государство отдало все на откуп частникам, а само устранилось. Поэтому государству никто не верит. Дело даже не в прививках, государству просто никто не верит. Оно просто языком чешет, особенно когда речь идет о здоровье.

У нас есть защитные костюмы. Только я могу поехать на вызов, совершенно не связанный с заразой, а приехав, понимаю, что попал в гадюшник, где COVID болеет вся семья, которая не удосужилась, вызывая скорую помощь на больной живот, предупредить, что все они с COVID. Приезжает человек без костюма и попадает в такую ситуацию. Ни один человек в семье даже не удосужился масочку на себя надеть, встречая доктора. Когда говорят, что есть температура и подтвержденный COVID — тогда да, надеваешь костюм, но и попасть на COVID без костюма очень просто. В службе 112 говорят, что информацию о COVID можно не передавать на подстанцию.

Большинство моих коллег уже переболели, потому что система у нас сделана так, что скорая помощь сама себя заразила еще в первую волну, когда Собянин 16 марта запретил собирать больше 50 человек. Главный врач московской скорой уже 23 марта в нарушение всех норм и распоряжений Собянина согнал в зал заседаний больше сотни человек, продержал их три с половиной часа, рассказывая, какой он хороший и как он отлично руководит скорой помощью, а через две недели две три руководство московской скорой помощи поехало лечиться в Коммунарку. Учитывая, что после этого собрания заведующие разъехались по подстанциям и проводили там пятиминутки, очень быстро среди сотрудников распространилась эта зараза. Главному врачу за это дали орден какого-то полководца.

«Коек и карет на всех не хватает»

Артем Левинко, фельдшер скорой помощи, Воскресенск

Больных сейчас больше, чем в предыдущие волны пандемии. Коек и карет на всех не хватает. Это очень большая проблема. Мы ездим мы по всему Подмосковью, можем уехать из одного города в другой за 200 км на полночи. Некоторые бригады на следующий день после своих суток в два часа дня возвращались из других городов. Очереди на подъездах к больницам есть не везде, но все же есть. Стоим в них пока еще в пределах разумного, около часа-двух. Дальше я не знаю, что будет.

Час стабильно мы перерабатываем, а так бригады иногда и по три, и по четыре часа перерабатывают, в основном потому что пациентов приходится везти в другой город, стоять в очереди и потом долго возвращаться обратно. Я не знаю, может быть, переработки где-то оплачивают, но у нас не хотят оплачивать.

Covid-выплаты вроде как стабилизировались. Все происходит через госуслуги. Особенно не обманывают, я сам просчитывал и все более или менее четко. Выплаты каждый раз разные, начиная от 2000 и кончая 30 тысячами. Платят только за подтвержденные случаи. Если во время смены кто-то тебе случайно попался с COVID, то тебе оплатят 1215 рублей.