Кто и как должен оказывать экстренную медицинскую помощь в аэропорту

ВСЕВОЛОД БОЙКО: Ответы на все эти вопросы мы ищем прямо сейчас в прямом эфире «Эха Москвы» вместе с Николаем Плавуновым, 1-м замруководителя департамента здравоохранения Москвы. Николай Филиппович, здравствуйте!

ОКСАНА ЧИЖ: Здравствуйте!

НИКОЛАЙ ПЛАВУНОВ: Добрый день! Хочу внести небольшую поправку в Вашу информацию.

В. БОЙКО: Да, пожалуйста.

Н. ПЛАВУНОВ: Моя должность называется главный врач скорой неотложной медицинской помощи департамента здравоохранения города Москвы.

В. БОЙКО: Главный врач станции скорой…

Н. ПЛАВУНОВ: Скорой и неотложной.

В. БОЙКО: Скорой и неотложной медицинской помощи департамента здравоохранения.

О. ЧИЖ: Из той публикации, которую я сейчас зачитывала, следует, что на самом деле те самые медики, которые находились в аэропорту Шереметьево и оказывали 1-е какие-то попытки, ну, предпринимали 1-е какие-то попытки помочь человеку, они на самом деле как бы не относятся к городским медикам. Они фактически частная компания. Все так?

Н. ПЛАВУНОВ: Ну, насколько мне известно, наверное, все аэропорты являются коммерческими организациями, и медицинская служба этих аэропортов является сотрудниками этих организаций.

В. БОЙКО: А почему так происходит? Это по закону так установлено, что вот в коммерческих организациях, даже если это аэропорт, где там многие тысячи людей работают, и сотни тысяч им пользуются, нет государственной скорой?

Н. ПЛАВУНОВ: Ну, наверное, этот вопрос надо задать не мне в этом эфире. Вот. Есть свой регламент работы службы в аэропортах, поэтому можете уточнить по каким-то там своим каналам. Но есть медицинские пункты. Они работают круглосуточно в аэропортах. В них дежурят по нашей информации и врачи, и средний медицинский персонал. И по необходимости люди в медпункты обращаются для оказания того или иного вида медицинской помощи. Значит, если аэропорт по каким-то причинам не справляется с оказанием помощи обратившимся, то они вызывают естественно скорую помощь государственную.

О. ЧИЖ: А как это происходит? То есть в какой момент вызывается скорая? Сначала должны прийти те медики, которые работают в медсанчасти аэропорта, зафиксировать, что они ничего не могут сделать, и только после этого вызывается скорая?

Н. ПЛАВУНОВ: Момент может быть любым. Вызов может поступить на прямую от пассажира и любого сотрудника аэропорта, неважно кем он является медицинским работником или нет. По ситуации. Вызов может поступить и от медицинского работника аэропорта. Мы как скорая помощь города Москвы, мы не делим вообще пациентов на сотрудников аэропортов, учреждений, там других организаций. Для нас приоритет – это пациент и вызов к пациенту, исходя из этого, мы и оказываем медицинскую помощь.

В. БОЙКО: То есть в государственной скорой нет никакого регламента, который бы регламентировал – извините за тавтологию – ехать, когда ехать…

О. ЧИЖ: Вызов поступил, значит, едем.

Н. ПЛАВУНОВ: Значит, на сегодня имеющееся законодательство в области здравоохранения – это закон федеральный 323-й «Об охране здоровья граждан» и соответствующие нормативные документы Минздрава об оказании скорой помощи исчерпывающе отвечают на все вопросы и позволяют оказывать в полном объеме скорую медицинскую помощь, в том числе. И здесь каких-то регламентов не требуется. Поступил вызов, он регистрируется, и бригада к месту вызова направляется.

О. ЧИЖ: В той же публикации «Комсомольской правды» я хочу отметить, выясняется следующее: «В Шереметьево газете подтвердили, что работники медсанчасти действительно являются сотрудниками подрядчика, компании «АэроМед». И вот какой интересный факт раскопали блоггеры: «Основным учредителем ООО «АэроМед», оказывается, является главный врач аэропорта Шереметьево Артур Викторович Бунин». Ну, либо это его полный тезка. И это просто совпадение. Но во всяком случае на сайте единого госреестра юрлиц, он там значится. Вообще есть ли какой-то механизм проверки вот этих самых подрядчиков, которые работают на таких крупных объектах? То есть кто-то следит за качеством их подготовки, за их оснощением?

В. БОЙКО: Как законодательство регламентирует…

Н. ПЛАВУНОВ: Я не могу сказать ничего ни о том, так сказать, какие на сегодня организационно-правовые формы имеет медицинская служба аэропорта. Мы непосредственно как скорая помощь Москвы контактируем с сотрудниками медицинских пунктов, медицинской службы. Вот для нас это медицинская служба. А организационно-правовая форма для нас не имеет никакого значения, наверное, там есть, кому с этим разбираться. Если говорить об общих принципах оказания медицинской помощи, то прежде, чем получить право на оказание медицинской помощи любая медицинская организация проходит процедуру лицензирования, которая в себя включает подготовку определенных документов, в том числе в этот набор документов входят и дипломы, сертификаты медицинских работников, перечень медицинского оборудования, сертификаты на медицинское оборудование. Это все, значит, анализируется соответствующим органом, который проводит лицензирование. Выходят на место представители этого органа, проверяют фактическое наличие того, что было представлено. Вот. Кроме этого выносится заключение Роспотребнадзора о возможности оказания медицинской помощи, медицинской деятельности, проведения в этих помещениях, которые предоставляются для контроля. И только после этого, после всех этих процедур организация получает лицензию на осуществление того или иного вида медицинской деятельности, которая тоже регламентируется. Какой вид деятельности? Там терапия, хирургия и так далее. То есть это целая процедура. Наверное, я думаю, что на сегодня у медслужбы аэропорта Шереметьево такая лицензия имеется. Детали я Вам действительно сказать не могу.

В. БОЙКО: Ну, то есть, по крайней мере, теоретически мы можем говорить, что есть некая процедура, когда должно проверяться и какой медицинский персонал, какой квалификации, и соответственно…

Н. ПЛАВУНОВ: Совершенно верно. Мало того, все на сегодня медицинские работники обязаны раз в 5 лет подтверждать свою квалификацию, то есть получать новый сертификат, а он действует не более 5 лет при прохождении соответствующих курсов, которые длятся там от полутора до 2-х с половиной месяцев.

О. ЧИЖ: Николай Филиппович, еще одна проблема касается взаимодействия медиков на скорой и сотрудников таких особых объектов, например, как Шереметьево. Потому, что из этого рапорта выходит, что действительно их не пускали на летное поле. Что должен делать врач скорой в этой ситуации? Вот ситуация, когда каждая минута дорога. Да? И так есть человек, ему нужно помогать. Но при этом некие сотрудники предприятия в доступе отказывают.

Н. ПЛАВУНОВ: Нет, ну, мы должны себе представлять, что безусловно машине скорой помощи сразу на летное поле в такой объект как аэропорт въехать невозможно по вполне объективным причинам. В данной ситуации, как правило, машину скорой помощи встречает уполномоченная машина службы аэропорта, неважно медицинская, немедицинская, которая проводит там по существующим, разрешенным каналам пути, которые четко там определяются, на взлетное поле. Вот я много раз сам выезжал на различные мероприятия, ЧС в аэропорты, поэтому все это мне известно. Там напрямую проехать невозможно. Вот есть определенная граница, линия, вот в рамках этой линии только можно проехать.

В. БОЙКО: Ну, да, есть свои правила…

Н. ПЛАВУНОВ: Да, абсолютно. Да. Поэтому тут есть свои правила. Вот она проводит к самолету, и только после этого как бы уже бригада может иметь возможность начать оказать медицинскую помощь. В данной ситуации все было примерно то же самое. То есть естественно вот сию секунду невозможно было к пациенту подъехать. Мало того он еще находился в амбулифте. То есть это еще определенная высота над уровнем поля. И бригаде потребовалось сначала перейти на транспортную платформу, на подъемник. И только после того, как, значит, подъемник достиг уровня этого амбулифта, бригада переступила порог и уже перешла непосредственно к человеку, который находится в это время в этом амбулифте.

О. ЧИЖ: Ну, это, кстати, опять-таки отдельный вопрос: а почему он находился в амбулифте? Почему к приезду скорой нельзя было помочь доставкой…

В. БОЙКО: … везти к машине, если так трудно оперативно проехать.

Н. ПЛАВУНОВ: На этот вопрос трудно ответить, потому что, во-первых, ситуация развивалась… Опять же она имеет, видимо, определенные особенности. И решение принималось медицинским работником аэропорта, где оставить пациента. Вот в данном случае, видимо, было принято решение оставить его в амбулифте. Вот такое решение он принял.

О. ЧИЖ: То есть получается, что это довольно не прописанный все равно механизм для тех же частных подрядчиков, которые работают, например, в аэропорте? Что делать?

Н. ПЛАВУНОВ: Нет, ну, думаю, есть какие-то инструкции в аэропорте, как вот пациента транспортировать, не транспортировать. Мы не знаем об этих инструкциях. Наше дело было, так сказать, принять вызов и приехать, что, в общем, мы и сделали.

В. БОЙКО: Я напоминаю, что у нас в гостях Николай Филиппович Плавунов. И мы задаем еще один вопрос. Вы сказали, что сами выезжали на ЧС, и как вот это все… допустим, если мы говорим о каких-то учениях или каких-то ситуациях, когда все проходит идеально, как это все должно происходить? Вот Вы получили там, что называется, тревожный вызов, не суть идет ли речь о каком-то там теракте или каком-нибудь, допустим, массовом отравлении в столовой аэропорта.

Н. ПЛАВУНОВ: Ну, да, мы не будем говорить о ситуациях, скажем так, которые уже сопровождаются многочисленными жертвами.

В. БОЙКО: Ну, ЧП – да? – такое.

Н. ПЛАВУНОВ: Да. Мы будем говорить о ситуациях, скажем так, возникающих штатно в нештатных ситуациях. Допустим, аварийная посадка самолета, независимо там с больных, не с больным. Значит, любая аварийная посадка самолета имеет определенный риск какой-то аварии техногенной в той или иной степени. Значит, об этом информируются сами службы аэропорта, а в каждой службе аэропорта есть служба безопасности. Вот она уже принимает решение, значит, или она справляется сама с ситуацией, или привлекает дополнительные силы. Значит, если она не справляется или понимает, что требуется сила, она об этом информирует соответствующие, значит, органы внутренних дел, МЧС. МЧС информирует нас об этом. Значит, принимается решение о направлении бригад, скажем так, которые будут находиться в режиме дежурства и в режиме ожидания с готовностью оказания необходимой медицинской помощи. Обычно в ситуациях таких вот мы направляем до 10 бригад скорой помощи, которые стоят на летном поле или, так сказать, в ближайшей доступности к летному полю для того, чтобы быть готовыми в случае каких-то необходимых ситуаций оказать медицинскую помощь.

О. ЧИЖ: Вот из сказанного у меня складывается впечатление, что выходит, что и на самом деле скорую можно вызвать еще до того даже, как самолет сел. То есть экипаж может сообщить…

Н. ПЛАВУНОВ: Нет, Вы абсолютно правы. Почему? Потому, что мы прекрасно понимаем, что для того, чтобы посадить современный пассажирский лайнер требуется от 25 до 30 минут. И естественно самолет никогда не приземлится экстренно в аэропорту, если нет подтверждения аэропорта о возможности посадки. Разные метеоусловия, там разная занятость полос и так далее. Поэтому естественно принимается решение на борту, об этом информируется аэропорт, получается согласие, и аэропорт знает, что через полчаса там примерно по той или иной причине будет аварийная посадка самолета. Естественно как бы вот от этого момента начинается отсчет всех действий, которые проводятся… все действия подготовительные, которые проводятся для возможной адекватной реакции на возможные последствия подобной аварийной посадки.

О. ЧИЖ: А я хочу Вас спросить…

Н. ПЛАВУНОВ: Далее ситуация вот по той информации, которой мы обладаем, где-то примерно в 4:34 принимается решение о посадке. Около 5 часов самолет садится в аэропорту Шереметьево. И только спустя там более, чем через 30 минут идет вызов скорой медицинской помощи.

О. ЧИЖ: Почему прошло такое время, в общем, до сих пор не очень понятно.

В. БОЙКО: Ну, то есть тут, если исходить из Вашей позиции, то получается, что, конечно, огромная ответственность лежит как раз вот на этой коммерческой медицинской службе в аэропорту, которая принимает некие первичные решения.

Н. ПЛАВУНОВ: Ну, наверное, не от моей позиции. Я говорю сегодня о том факте, как это все происходило. А, безусловно, если, так сказать, определенная организация берет на себя функции, там в штате она находится аэропорта, договорные отношения – это неважно, она берет на себя функции оказания медицинской помощи и организации медицинской помощи. То есть не только по факту. Есть еще целая процедура организации медицинской помощи: логистика, значит, распределение там потоков, вызов скорой помощи, кого, куда вызывать, кто, за что отвечает и так далее. То, кстати, это не такое простое дело в рамках вот такого сложного международного аэропорта и многих терминалов организовать слаженную систему оказания медицинской помощи. Поэтому естественно они принимают первичное решение, все они, вызывать – не вызывать, приглашать – не приглашать, справляются – не справляются, достаточно, так сказать, медицинской службы аэропорта, чтобы оказать помощь этому пациенту, который пребывает с той или иной патологией или не достаточно.

О. ЧИЖ: Николай Филиппович, я хочу Вас попросить дать совет, основываясь на своем опыте. Вот не дай Бог, будет такая ситуация. Человек летит со своей семьей в самолете, кому-то становится плохо, и понятно, что помощь медиков потребуется. Стоит ли подстраховаться и сразу просить вызывать скорую, не надеясь на тех медиков, которые будут в аэропорту?

Н. ПЛАВУНОВ: Ну, опять же, во-первых, мы должны оттолкнуться от оценки ситуации на борту самолета, как правило, ну, процентах, наверное, в 50 вот, по-моему… Я с коллегами говорил, многие сталкивались с ситуацией в самолете, кому-то становилось плохо, там повышалось давление и так далее. Как ни странно в процентах там 30-40 в самолете находится медицинский работник, как правило, вот так бывает, вот так совпадает.

О. ЧИЖ: Или по чистой случайности кто-то из пассажиров.

Н. ПЛАВУНОВ: Да. Совершенно верно. Абсолютно правильно. И понятно, что как медицинский работник берет на себя определенную ответственность оказания помощи данному человеку до момента прибытия в аэропорт, до передачи, значит, бригаде медслужбы аэропорта, и он оценивает эту ситуацию. Все зависит от того, какую информацию получает медслужба аэропорта с борта самолета. Значит, если это повод там просто недомогание, ухудшение здоровья, это одно. Если это повод угрожающий, то есть связан или с угрозой для жизни или с угрозой для здоровья, безусловно, в этой ситуации лучше подстраховаться и вызвать машину скорой помощи, но вызвать нужно именно к прилету самолета, а не спустя там какое-то время.

О. ЧИЖ: Как это можно сделать? Через бортпроводников? Через… То есть это можно сделать, еще находясь в воздухе.

Н. ПЛАВУНОВ: Нет, ну, во-первых, экипаж самолета объясняет наземным службам причину посадки самолета. И вот как раз в этой ситуации он объясняет, почему они садятся, какой у них пациент, и какое у него состояние. Это информация передается медслужбе аэропорта, которая принимает уже дальнейшее решение, как им действовать: самим или с привлечением дополнительных сил и средств медицинской службы.

В. БОЙКО: Ну, и давайте отметим в завершении этого разговора, где много упоминалось о коммерческой службе скорой помощи в Шереметьево, что международный аэропорт Шереметьево отстранил своего главного врача на время служебного расследования по факту смерти Артема Чечикова. В целях объективности и беспристрастности было принято такое решение, говорится в заявлении вот этого воздушного узла.

Н. ПЛАВУНОВ: У меня еще буквально два слова. То, что случилось на борту самолета – безусловно, это большая трагедия. И коллектив скорой помощи города Москвы и департамент здравоохранения города Москвы приносит глубокие соболезнования семье умершего человека, умершего Артема.

В. БОЙКО: Главный врач станции скорой неотложной медицинской помощи города Москвы Николай Плавунов в гостях у «Эха Москвы». Спасибо Вам.

О. ЧИЖ: Спасибо.

Н. ПЛАВУНОВ: Спасибо.

Источник: Эхо Москвы

---