Чтоб знал я, куда иду...
...сниспослан был мне знак свыше, но будучи в возрасте легкомысленном, значения я ему не придал. В ту пору ни о какой скорой я и не помышлял, трудясь взахлёб в реанимации нижним чином. ОРИТ наш слыл непростым - помимо инсультов, эпистатусов и прочих САКов, клали в него всякую хитровые...нную заковырь, из-за чего в нём день-деньской тусили профессора, родственники и всеразличные криминальные элементы - времена стояли былинные, законы не соблюдались и делалось всё лишь по слову Божию, то есть по указанию Свыше. И вот как-то раз привезли к нам в золотом экипаже немощного еврея с редкоземельною патологией, со всей семьёй и с предписанием: поступить к ним в полное подчинение, обеспечив олл эсклюзив как пациенту, так и его кагалу.
В простоте душевной и чтоб был он, бесценный, всегда у нас на виду, положили мы его в общий зал, оскорбив вновь прибывших чёрствостью и бездушием до самых глубин их чутких, семитских душ - не годились, как оказалось, обладатели плебейских недугов в обрамление такому бриллианту! Воззвал Народ Избранный к Господу Нашему, и явил нам Господь свой Лик, дабы узрели мы всю силу гнева Его. После чего, в о...уении небывалом, осторожно, чтобы не расплескать, поместили мы сына человеческого в отдельный бокс, спихнув там с кровати убогую старушонку и каясь за дивный амбрэ, ибо старушка, от немощи праздной, взяла в привычку какаться беспрерывно, а мы хоть и были все самарянами, содержа её в телесной опрятности, но от злых её меркаптанов избавиться не смогли даже после многих проветриваний.
Утвердившись, возжелали Чада Господни внести свой скарб: колесница, сказали нам, у порога - таскайте! Дерзнули мы возразить, что не твари, мол, и право имеем, после чего сошли из администрации Псы Господни и порвали нас на мерзкую ветошь. Сам Ангел Смерти - профессор завкафедры, злопамятный мститель, даровал Народу Израилеву святая Святых - всю ординаторскую. И превратили её иудеи в склад, и входили по любой прихоти, и чувствовали мы себя в родных стенах чисто как арабские беженцы.
- Эли! Эли! - шептали мы. - Лама сабатхани? Чем прогневали Тебя, что оставил нас, сирых, на съедение аспидам? Пошто, пошто погрузил Ты нас в юдоль скорби?
Но молчал Господь Наш и несли мы крест свой, ропща и вознося на Него хулу блядословно.
Настали чёрные дни.
В разгар реанимационных пособий вынуждали вдруг менять мочеприёмник, в разгар приёма пищи - взглянуть на мокроту. Надорванная наволочка - истерика у жены. Каталка у входа с каким-нибудь бедолагою под простынкой - ну реанимация, х*ли! - ультиматум от мамы: куда хотите, хоть в кабинет заведующего! Местные снадобья отвергались как некошерные - везли из Святой Земли, а мы, нелюди, их не вводили, ибо и в иврите не волокли, и на честное еврейское не велись: а ну как скрипнет, болезный, на фоне терапии х...й знает чем и ходи доказывай что слезу Авраама ввёл - сами же, ехидны, на тебя и напишут! Понятное дело, Псы Господни сделались у нас завсегдатаями, а мы, против воли, чувствовали себя виноватыми и в долгу, погружаясь всё глубже в антисемитские бездны. Сочинения Климова, газета "Завтра", Сионские мудрецы, разговоры с оглядкой... не, мы-то с годами слезли, но вот один наш док навсегда съехал.
Но вы не думайте что Божьему Народу не свойственна благодарность. Каменные конфеты, поседевший от времени шоколад, вершина тогдашней роскоши "Амаретто" из ларька что напротив... Подбродивший сок, недоеденный фрукт - первый в наше отсутствие разливали по кружкам, а второй нарезали, маскируя заветренность. За всё это следовало благодарить, и Псы Господни регулярно терзали нас за угрюмую неучтивость.
А потом обнаружился телефон.
Времена, повторюсь, стояли былинные. Мобильник называли "радиотелефон", выдавали его только военным и то не всем, а стационарным аппаратом могло похвастать в больнице, увы, не всякое отделение - свой, например, мы делили с физиотерапией. А если говорить честно, то не делили, а побирались - кинули к ним отвилок и по джентльменскому уговору звонили в одностороннем порядке, то бишь от нас в мир. Часов этак до восемнадцати: физиотерапевт - животное дневное, с наступлением сумерек забивается в нору, возрождаясь к жизни только с рассветом, а с рассветом к нам сюда уже не звонили - и своих дел хватало!
Короче, нашли они у нас телефон. Не сразу. Случайно. Лаборатория нас спалила - анализы по cito ночью передала, чтоб лаборант сквозь пургу, против ветра нагнувшись, понуро не брёл.
Нам строго высказали, сели на провод и вскоре попросили выходить при беседах: у нас, мол, конфиденс и вообще... Исключения всё же были - когда на нас жаловались: вслух, громко и с выражением. А с учётом того, что в остальное время на телефоне висели непрерывно, то мы окончательно сделались лишними - слонялись, потерявшись, по отделению, твердя сказку про заинькину избушку.
Меж тем сам пациент, по мере разрушения всяких нервов, задурковал с силой невиданной, передавая записки о том, что его здесь травят сквозь розетку лазерной пушкой и приводят по ночам прокажённых - мочиться ему в кружку гнойными сгустками. Семиты, всполошившись, в правоте своей безграничной потребовали у Господа Нашего ежечасных ночных отзвонов и Господь, утопая в любви бескрайней, добро конечно же дал...
Но всё проходит - прошло и это. Пришёл день и мы, обнявшись без чинов и рангов, сплясали радостную круговую, сблизив головы и касаясь висками в горячем братстве. А на пике чувств вломились к нам физиотерапевты, крича дословно: вы что, бл...дь, тут совсем ох...ели?! Ну мы себя ощупали: да нет, вроде... а что? Они такие: суки! падлы!! издеваетесь?? а-а-а-а!!! Мы им, дыша со вкусом: да вы скажите какая вина на нас, бояре? И они сказали. А мы сели. И по тому как мы молчали, они нас сразу простили.
Счёт нам пришёл. На тысячи тысяч. За разговоры междупланетные. С Америкой, Германией и Израилем. И один раз с Канадой. С Канадой побеседовали, гондоны!
Посмотрели мы, исполнясь жалости, на заведующего, на тоску из глаз его безысходную, причастили сердешного спиртиком из фуфырика, и взошёл он, агнец божий, на Голгофу за грехи людские, а мы лишь стояли вокруг да плакали...
Но Господь справедлив. Отбушевав, простил нас, отпустив нам долги наши, ибо любил нас в бесконечной милости Своей, а посему верил нам, а не Народу Избранному отрёкшемуся, кстати, с лёгкостью небывалой: дескать, как можно? да кого вы слушаете? клянёмся памятью предков - они, считай, от самого Рюрика... разрешение на торговлю имели! у нас и в мыслях... ой, нам пора! добра вам, добра!
Так что не знаю как вам, а мне точно было показано куда я иду и ныне, когда озвучат при случае, что стезю свою я выбирал сам, молчу покорно, ибо винить действительно некого.
Продолжение следует.
doctorgreen
|
|
Ну, прямо притча библейская.  |
Atlant555
|
|
С каким восторгом читал "Записки", с таким же отвращением дочитывал ЭТО. "Это не лучшая из твоих шуток, Брат Нанин". |
сид
|
|
"...с таким же отвращением дочитывал..." А ко мне давеча нищенка постучалась - жалкая, оборванная, хлебца просит... Не поверите, господа: е...у и плачу! Е...у и плачу! (с) поручик Ржевский |
wera772
|
|
А я его всякого люблю . Сердцу не прикажешь |
Dr.Guevara
|
|
Ну конечно. Жиды пархатые, Иудино семя. Это ж они одни во всем виноваты! И Христа продали, и воду из крана выпили... Ай-ай-ай, Сид, не ждал от вас ТАКОГО! Про пилочку читал с восторгом, а ЭТОТ опус вам чести не делает! |
сид
| ||
"Укого из классиков сказано: "Их гнали взашей, по п...де мешалкой"? Не знаешь? Не знаешь. У Пушкина, в "Капитанской дочке". Только не надо хвататься за первоисточник - я это между строк прочитал" (с) Александр Покровский Я тоже не ожидал, Гевара. Не ожидал, что такой большой, серьёзный - у-ух, какой серьёзный, судя по иным комментариям! - дяденька на деле окажется со столь инфантильной ментальностью. У меня там что - лозунги Чёрной Сотни? Тезисы дяди Адика? Призыв к газавату? Сбросить Израиль в море? Абберации восприятия, голубчик, не более. Был бы он финном - написал бы про финна. Был бы бурятом - написал бы и про бурята. Был бы чувашем - поди и чуваши возбухли бы. Но он - вот незадача! - был евреем и что мне теперь - статью за розжиг? Нет. Так уж случилось, о мой взрослый мальчик пятидесяти лет. И впредь я бы, на вашем месте, не демонстрировал столь откровенно свою незрелость. P.S. А бокс, в котором он лежал, и сейчас, спустя четверть века, носит его фамилию - очень удачную, кстати, оттого и приклеилось насмерть хотя из прежнего персонала почти не осталось. Четверть века, Гевара! Четверть! Так что, считай, История меня оправдала. | ||
сид
|
|
Да - и ещё: Мне не писать? Или писать, но прежде у вас спрашивать и глотать покорно - это, мол, Атланту не пО сердцу, это - Геваре... пойду переписывать, сцуко, что поделать - не угодил! |