Ядовитая рецензия от Михаила Сидорова на книгу Андрея Шляхова «СКОРАЯ ПОМОЩЬ. Обычные ужасы и необычная жизнь доктора Данилова».



                                           Михаил СИДОРОВ
              Записки на кардиограммах. Неожиданное продолжение.



                                                                                                               Люди безумны…
                                                                                                                               Популярная проза.

                                                                                                              Deja Vu
                                                                                                                         Термин.

Прошу пардона, коллеги, за нехитрую замануху, но –  зацените новинку!
Издательство «АСТ». Москва. 2010 год.
Андрей Шляхов.
«СКОРАЯ ПОМОЩЬ. Обычные ужасы и необычная жизнь доктора Данилова»
С пояснением: книгу, де, написал реальный врач скорой помощи.

Клёво, думаю.
Наконец-то!
Прорвались.
Беру.
Вгрызаюсь.
И тихо о…ваю.
Интригует?
Тогда рассаживайтесь поудобнее...

Начало так себе, а с сорок пятой страницы:

«В благодарность(…) Данилов получил роскошную визитную карточку, выполненную в виде золотой гравированной таблички и настойчивое предложение «приобрести по дармовой цене земельный участок на берегу Волги.
- И соседи хорошие, – бубнил оклемавшийся бизнесмен в спину уходящему Данилову – чиновники городской администрации, несколько генералов, прокурор… – соглашайтесь.»

Фига! – думаю. – Меня, да на цитаты. Класс!

Было дело, даже участок впаривали.
На носилках лёжа, под капельницей.
- И соседи хорошие: зампред избиркома и полковник из ФСБ – соглашайтесь...»?

Читаю дальше, гордый до черезвычайности, и через пять минут – тык! Страница 58.

«Машина четырнадцатой бригады перевернулась на повороте, возвращаясь с последнего вызова на подстанцию. (…)
- Представляете – плавно так легли на бок и, вращаясь юлой, ещё метров сто по асфальту проскрежетали! – взахлёб рассказывает в диспетчерской Сафонов. (…)
- Виталь, ты ему хоть по морде разок успел съездить? – спрашивает доктор Могила. – Я бы не удержался.
- Какое там - по морде! – машет рукой Сафонов. – Нас снимали со всех сторон. Мы даже обалдели. Вылезаем со Стасиком и видим вокруг лес рук с мобильниками. Человек двадцать, не меньше, столпились вокруг и фотографировали. Толкались, спорили, ракурсы выбирали, но ни одна собака не поинтересовалась: «Может, помочь чем-нибудь?»

Ё!
Б…дь!
Это ж я!
Это же у меня:

Перевернулись на скорой.
Легли на бок и, вращаясь, ещё метров тридцать проскрежетали.
Остановились, выбили люк в крыше, вылезли.
Первое, что увидели – руки с мобильниками.
Фотографируют!
Человек десять, не меньше.
Корячились, извлекали больного – никто не помог.
Ходили кругами, ракурсы выбирали.

Эй!
Алё!
Это ж у нас тогда, на Зеленина, руки с мобильниками!
И ракурсы тоже.
Лажа какая-то!

Насторожился.
Не зря.
Ещё сорок страниц – о-па!
Опять.

«Стоило бригаде в синих костюмах появиться в каком-нибудь кафе, как в спину, а то и в лицо им шипели, говорили, орали:
- Там люди помирают, а эти тут расселись и жрут!»

Ху*ссе, думаю, литераторы. На ходу подмётки рвут.

В кафе – только ночью. Днём куражаться: жрёте, мол, а ТАМ люди мрут!..

И далее:

«Иногда случалось и обратное – население начинало доставать бригаду уважухой. (…) Доктору Могиле какой-то полупьяный перец предложил доесть его порцию пельменей и был очень обижен отказом, высказанным не в самых приличных словах.
- Вы представляете себе меру народного признания?! – возмущался на подстанции доктор Могила, рассказывая об инциденте. – Четыре пельменя и ложечка кетчупа!»

Выдохнул, посчитал про себя…

Или наоборот, уважухой задостают. Один вот, недавно, от полноты чувств, предложил шаверму за ним доесть...

Походил, отпустило.
Развеялся, всхохотнул.
Поведал кое-кому.
И вдруг – азарт!
Сто десять страниц, сто двадцать, сто пятьдесят… ну, что там? Что?
Есть!
Холуи!!!
Трёхзвёздочные.
Здесь они, родимые! Те самые, про которых:

Полковники невыносимы.
Снисходительное «ты» свысока.
Даже если одёргивать.
Даже когда чехлятся.
Холуи трёхзвёздочные.

Страница 163 у Андрея, нашего, Шляхова. Реального врача скорой, правда «давно» и «около трёх лет» – тёртого калача и стилиста непревзойдённого…

Доктор Могила обозвал отставного полковника с воспалением седалищного нерва «трёхзвёздочным холуем» и уехал, не оказав ветерану Вооружённых Сил медицинской помощи.

Восторг!
Ну, восторг же!
Серьёзно.
Я потом сорок страниц томился – когда ж снова?
Чего он медлит, в конце концов?

И дождался:

«У Данилова был свой метод распознавания симулянтов и тех, кто склонен преувеличивать тяжесть своего состояния. На пороге комнаты, в которой лежал пациент, Данилов имел обыкновение задержаться на несколько секунд и прислушаться. Те, кто стонет, «играя на публику», начинают делать это лишь при появлении врача.»

Чебурашку напомнило.
«Геннадий, помнишь, ты попросил меня, чтоб я принёс тебе твоё полотенце? Так вот…»
Можно ж короче:

По коридору надо идти тихо и на пороге чуть задержаться.
Так, чтоб не видели.
И не слышали.
Бесхитростное большинство начинает стенать только при твоём появлении.

Но это я так, из занудства.
Врождённого.
И мелочности.
Ну, вот такой я!

А между тем на странице двухсот шестнадцатой новая тема:

«…И вдобавок у меня будут вычитать из зарплаты за утеряный кардиограф – дрянную машинку, которая перед выдачей записи всякий раз думала не менее сорока секунд.»

А ведь не так было:

Кулибиных меньше, чем долбо*бов.
Последний шедевр – кардиограф. Отечественный.
Перед тем, как печатать, думает пол-минуты.
Вообразите:
Реанимация.
Цейтнот.
Ампулы россыпью.
Кардиограмма ежеминутно.
И всякий раз: «ПОДОЖДИТЕ 40 СЕКУНД».
Ох*еть, бл*дь! Отослали обратно – ломается, сука, часто…

Вообще-то, если скажут: «Да ладно, Мишаня, чего ты?», я, может, и подумаю: блин, чего это я? Но после двести пятьдесят пятой страницы… О-о-о! Как я отвечу после двести пятьдесят пятой, ммм!
Почему?
А посмотрите:

Впихнули в нагрудный карман полтинник. Как швейцару. С такой, знаете, превосходцей: на тебе, братец, на сигареты!
А был с получки – достал тысячу, сунул меж пузом и трениками: а это вам, милейший, на погребение!
Пришла жалоба: такой-разэтакий, и даже говном бросался…
Лишили премии на год.

Между прочим, до сих пор вспоминают, а ведь лет десять прошло. Гусар ты, говорят, хоть и дурак! И, знаете, приятно.
А тут:

- Представляете? Берёт и суёт мне в нагрудный карман полтинник!
- Рублями?
- Естественно! Как сторожу на стоянке. И говорит так, знаете ли вальяжно: «Держи, братан, на сигареты!»
- А ты чего?
- Достаю его полтинник, добавляю свою десятку и сую ему за резинку треников, да ещё от души щёлкаю его по пузу и говорю: «А это тебе, братан, на надгробие! Если из дерьма делать, то как раз денег хватит!»

Хоботов, – сказали в одном кино, – это мелко!
Это мелко, Хоботов!
А может наоборот, в особо крупных? Я-то, себя не помня, только «Экспериментальную зону» мимоходом заметил, шибко шифрованную. Помните, там где:

Теперь мы должны находиться на вызове строго :10 минут если без терапии, 15 минут если даём таблетку и спрей, 25 минут если таблетку и укол  и можно посидеть до 40 минут если даёшь небулайзер, капаешь или восстанавливаешь ритм...

...хамит одинаково, как молодым и неопытным фельдшерам, так и вполне возрастным, давно до неё признанным грамотным специалистам.
На вопрос про жалобы от населения , которые непременно начнут поступать из- за такого "скоростного" лечения , наша мадамка ответила , что тогда мы вас уволим. Кстати, про увольнения . С одной стороны было очень смешно слышать, как на очередной пятиминутке эта гастарбайтерша , а наша фемина приехала из какой-то мухо***щенской провинции , кричала , что она всех отправит на их исторические и малые родины...
Совсем недавно выговор пытались объявить ещё одному фельдшеру за то , что больной , которого он перевозил (...)с диагнозом "о.холецистит" самовольно покинул приемное отделение...
Ну, тут уже можно клокоча слюной веселился. Масса удовольствия, масса.
«Мы (...) помним, что должны находиться на вызове 10 минут, если не проводим никакой терапии, 15 минут, если даём пациенту таблетку или спрей, 25 минут, если лечим уколами и до 40 минут, если ставим капельницу или восстанавливаем ритм...»

Или

«Криками и оскорблениями «стимулируются» как молодые и неопытные сотрудники, так и грамотные специалисты со стажем...».

А так же:

«На закономерные вопросы о возможных жалобах населения, могущих последовать вслед за таким скоропалительным лечением, наша заведующая заявляет: «Будут жалобы — уволю всех! Отправитесь на исторические родины,коров пасти. (...)Надо заметить, что сама Новицкая — не коренная москвичка (...) Но это не мешает ей обзывать сотрудников, приехавших из других регионов, «мухосранскими ублюдками».

И ещё:

«...получил строгий выговор за то, что больной, которого он доставил в стационар с диагнозом «острый аппендицит», самовольно покинул приёмное отделение, после того, как был принят дежурным врачом»

А ещё всю дорогу, от корки до корки, реклама «Блендамед» вспоминалась.
И «Нурофена».
Где убедительный доктор, весь в белом, двигает санпросвет в массы.
Это о стиле.

Словом, написал я ему. В ЖЖ. Со страницы жены, бо своей нету.
Пообщались.
Забавный паренёк. На все ай-яй-яй отвечал в духе, мол, Вселенная бесконечна во времени и пространстве, а коли так, то возможны невероятные совпадения. Дескать, везде всё одинаково, потому он «Записок на кардиограммах» и не читал – какой в этом смысл? Так всё выдумал, сам. Из мозга.
Ей-богу!
«Все события», – сказано в предисловии, – «описанные в книге, являются ВЫМЫСЛОМ АВТОРА, который очень старался, чтоб вымысел этот как можно больше походил на правду».
Так что свободны все, да?
А я и тут порадовался.
И вас потешить хочу, не всё ж одному-то: http://doctor-haos.livejournal.com/5152.html
Спешите видеть, друзья, а то ж ведь удалит всё, не моргнув глазом.

Благодарю за внимание.
И удачной охоты!

ВЫМЫСЕЛ АВТОРА. Михаил Сидоров.