Доктор З. Всегда подтянутая, элегантная, с неизменной папиросой («фронтовая привычка»). Великолепный диагност:  часто буквально изумляла всех  диагнозами «с первого взгляда».  Секрет был прост  - наблюдательность  и опыт. Ещё на лестнице, уловив характерный запах цистенала,  прямо на пороге комнаты   поражала больного вопросом:  «давно  у Вас  камни в почках?» «Собирайтесь в больницу!» – приказывала  на другом вызове молодому  пациенту ещё до осмотра.  -  «Как в больницу, зачем? У меня только тошнота  и всё!» – «Это инфекционный гепатит. Не верите? Помочитесь в баночку – увидите мочу цвета пива». Естественно, диагноз  подтверждался. Увидеть лёгкую желтушность склер, да ещё в полутёмной комнате, могла  только она. Странным было то, что доктор З. люто ненавидела больных, … строго  соблюдающих диету.  «У меня  разных – всяких болезней не меньше, но я никогда  не откажусь от селёдочки с лучком, и сальца,  да и рюмочки по случаю. Зачем  тогда жить на свете, лишая себя  даже этого удовольствия ?!» – вопрошала она после вызова (естественно, в узком кругу коллег).
Пожилой врач К. был глуховат. Чего не услышит – догадается. Или фельдшер на ушко подскажет.  Но как – то  случился казус.  «Доктор,  я могу умереть?» – спросил встревоженный каким-то малозначительным недомоганием  пациент. Решив, что речь идёт о времени наступления эффекта после сделанных инъекций, доктор  ответил: «Обязательно! Не пройдёт  и десяти минут». Реакция больного  и  его близких на это оптимистическое  утверждение была соответствующей  и достаточно душераздирающей. Правда, вскоре недоразумение разъяснилось, стоны  больного  и рыдания родственников  прекратились, но  уже много лет  воспоминания об этом эпизоде неизменно  вызывают  гомерический хохот  сотрудников  «скорой».
Доктор  Л.  совмещала работу на «скорой» с работой ещё в трёх (!) местах: стационар роддома, женская консультация  и неотложка поликлиники.  Много лет назад это особенно не возбранялось, учитывая всеобщий  врачебный дефицит. Естественно, всё своё немногое  свободное от работы время она посвящала сну: между вызовами, по дороге на вызов  и обратно. Иногда это состояние полусна затягивалось  и на первые минуты  пребывания на вызове.  И  она порой спрашивала у пожилого мужчины с приступом стенокардии: «Когда у Вас была последняя менструация?»
Молодой врач Владимир П., отказавшись от предложенной  аспирантуры, попал по распределению на «скорую». Всё  свободное время по привычке  посвящал чтению. На  одно дежурство ему хватало двух – трёх солидных монографий. Сейчас профессор П., вспоминает эти три года как самые лучшие  и плодотворные  в своей жизни.
Поразительной рассеянностью отличалась доктор  Г. Сколько фонендоскопов   и тонометров потеряла, сколько адресов перепутала!.. Но  «притчей во языцех» стала   выездная карта, где после диагноза вместо   подписи врача стояло два слова: «Целую – Фира».
Необычайной  прожорливостью отличался врач Т.  Именно за это   и  был вскоре  уволен, несмотря на дефицит врачей. Ибо почти на каждом вызове просил… «угостить обедом».
Известный ловелас  и  покоритель женских сердец  местного масштаба доктор Б. никогда не  брал ночных дежурств. «Ночью», – говорил он, - «я предпочитаю слышать стоны любви, но отнюдь не выслушивать стоны болящих».
Определённой яркой  индивидуальностью отличаются не только представители врачебного сословия. Так, некая Мотя, толстая  и  вечно  сонная, даже удостоилась следующих стихов в стенгазете: «Санитары помогать нам должны в работе, но на вызовах не спать так, как  Ройко Мотя».
Пожилой санитар  Иван Васильевич   был заядлым курильщиком. Как говорится, «следующую прикуривал от предыдущей».  И  особым трудолюбием не отличался. На вызовах часто отпрашивался  у врача «покурить на лестнице», где обычно  оставался  до окончания вызова. В  то достаточно давнее время бригады скорой помощи   вместо всей современной наркозно – дыхательной аппаратуры  имели лишь  брезентовую  кислородную подушку.  И по мере необходимости ездили в ближайшую аптеку заправлять её очередной порцией кислорода.  Как - то на вызове у тяжёлого  хронического больного, который всегда  неизменно требовал «подышать кислородом», последний закончился, и дядя Ваня получил указание съездить с водителем в ближайшую аптеку пополнить запас живительного газа. Необычно быстро вернулся  с полной подушкой  и оксигенотерапия продолжилась. Вскоре больной  отметил улучшение, но, прощаясь, заметил врачу: «Что-то у вас сегодня кислород с каким – то странным запахом».  Возникшее  подозрение вскоре нашло своё подтверждение: поленившись ехать в аптеку, дядя Ваня подушку просто  «надул» с помощью собственных достаточно «прокуренных» лёгких… Вот почему задание было выполнено столь быстро.
Немолодой водитель Д. «крейсерской скоростью» машины скорой помощи считал не более  30 км/час.  Никакие призывы ехать быстрее на срочный вызов или при транспортировке тяжелобольного успеха не имели. «Я хочу спокойно доработать до пенсии», - обычно  отвечал он.  Не получилось. Именно на своей  излюбленной  скорости            30 км/час   и  по собственной вине попал в аварию, разбил машину, лишился прав  и работы…
«Все мы люди, все мы человеки». Это утверждение справедливо. Мир без чудаков казался бы серым  и пресным. Особенно в такой специфической деятельности, как работа скорой медицинской помощи, где бывает трудно  и страшно, тоскливо  и  тяжело, иногда весело  и «прикольно», но скучно – никогда.