В девять утра Тимур и Николай Петрович приняли восьмую бригаду и собрались пить чай. Сидели в столовой. Ждали, когда закипят чайники. Я резал колбасу, Тим намазывал бутерброды, Петрович полез в карман за газетой…
Селектор взорвался неожиданно: "Восьмерка… четыре года… двенадцатый этаж… ЖИВОЙ!!!... НА ВЗЛЕТ!!!!... восьмые… падение с высоты!!!" БИТов в столовой уже не было. Осколки перевернутых и разбитых чашек прыгали по полу. Кот Васька ловил разлетевшиеся кусочки колбасы. Рев сирен "триста десятого" мерса был еле слышен и скоро затих…
Шли быстро. Очень быстро… В дальний конец района… По разделительной полосе. Маяки бешено вращались, "чайники" с трудом уворачивались от летящей торпеды… Тим успел зарядить и подвесить "банку"… Через три минуты были на месте.
У подъезда стояла пара милицейских машин. Больше на улице никого не было. Подхватили ящик, рванули в подъезд. В подъезде у лифтов стоял и курил мент.
- Где??!!! – проорал Петрович.
- В квартире – спокойно ответил мент.
- Этаж?! Номер?!
- Двенадцатый, сорок шесть. Можете особо не торопиться. Кажись живой еще…
Лифт на нажатие кнопки не реагировал. Бригада рванула бегом по лестнице. На пятом этаже сшибли с ног курившего мужика, через пару мгновений были на двенадцатом.
Дверь в квартиру оказалось открытой. В коридоре толпилась милиция. В комнате, на диване сидела ревущая женщина средних лет. На коленях у женщины лежал большой, шевелящийся кулек из одеяла, с явно живым содержимым. Бригада рванулась к кульку… Из кулька вылез длинный полосатый хвост…
- Барсик, ребеночек, киска, зачем же ты вышел на балкон? Как же я не уследила? – громко запричитала женщина.
- Тьфу, б..дь – сплюнул Тимур и пинком перевернул один из стульев, стоявших в комнате.
- Дай этой дуре корвалола и поехали отсюда – "мертвым" голосом произнес Петрович.
Восьмерка вернулась. По дороге остановились у "хозяйственного" и купили пару новых кружек, вместо разбитых. Сидели в столовой. Курили. Ждали, когда закипят по-новой чайники. БИТы на расспросы не отвечали.
- Тим, чего было? – спросил я.
- Потом расскажу… - отмахнулся Тимур.
Чайники поспели. Заварили чай. Зашуршал селектор: "Восемь… поездная травма… восьмерка… срочный вызов". БИТы исчезли. Сирена стихла вдали…
Ехали в сторону платформы "Балтийская". Тимур глянул на карту и не сразу сообразил, что что-то не так.
- Петрович, глянь на адрес, не понял юмора. Причем тут дом и квартира…
- Постой… И правда… дом номер… квартира… первый этаж.
- Петрович, раз этаж первый – может его в квартиру затащили?
- Вряд ли. Но я уже ничему не удивляюсь… На месте разберемся.
Подъехали к дому. Вошли в квартиру. Прихватили с собой волокуши. В комнате обнаружился мужик. От него исходил легкий запах алкоголя. Мужик сидел в кресле, подняв руку с грубо забинтованным указательным пальцем…
- Кто больной?
- Я – спокойно ответил мужик.
- Что случилось?
- Пришел домой, с ночной смены, на хлебозаводе я работаю, здесь на Балтийской… Сын пристал: "папа, давай поиграем". Железную дорогу я ему купил, игрушечную, электрическую. Стал паровозик устанавливать, а сын взял и ток включил. Замкнуло. Меня по пальцу искрой дернуло, так ожог небольшой.
- А скорую, кто вызвал?
- Жена. Испугалась. Позвонила в "скорую". Там спрашивают, что случилось? У меня, говорит, мужа поездом ударило.
- Поездом??!
- А что, разве не поездом??
Из кухни показалась зареванная женщина. За подол матери цеплялся мальчишка, лет четырех…
Восьмерка вернулась. Вскипятили по-третьему разу чайники. Вернулся с вызова и я. Зашел в столовую, увидел Тимура и Петровича.
- Ну как, поездная? Живой? – спросил я.
- Живой, куда он денется? – ответил Тимур – Закон парных случаев… Верно, Петрович?
- Верно, утро начинается с зарядки – процедил Петрович.
И сказал! Петрович такое сказал… Я узнал шесть новых матерных слов!