Бензозаправка

Итак, после экзамена на получение медицинской лицензии я начал работать на бензозаправке. Заправка была разделена на две...
Итак, после экзамена на получение медицинской лицензии я начал работать на бензозаправке. Заправка была разделена на две части - для армейских машин - которые заправлялись подкрашенным бензином по специальным талонам -  и  для  всех  прочих.  После нескольких заправок таким бензином краска оседает на внутренних частях  мотора,  и  тогда  можно  определить,  кто  заправлялся краденным  топливом,  и  привлечь  за  воровство. Поэтому такой бензин обычно и не воруют.
       Все  прочие  водители  расплачивались или наличными, или чаще  всего,  кредитными  карточками.  Ребята,  работавшие   на коммерческой  заправке,  иногда  просчитывались,  и  восполнять недостачу им  риходилось из своего кармана.  Впрочем, чаще  они бывали  в прибыли. Фокусы использовались самые разные, наиболее простой -  с  топливными  добавками.  Многие  водители  просили залить в бак кроме бензина еще и бутылку добавки, которая, судя по рекламе, удлиняет срок жизни  двигателя,  уменьшает  вредные выхлопы  и  пр.  и  пр.  Серьезных  доказательств этому нет, но многие  заливают.  Так  вот,  использованная   чистая   бутылка подбирается, заливается обычным бензином, и ставится в витрину. Очередному простаку - водителю содержимое бутылки заливается  в
бак под видом добавки. Стоимость одной настоящей бутылки - 15 - 20 шекелей, в день обычно уходит их около 20 - и,  половина  из них - фальшивые. Прибыль заправщика можете посчитать сами. Или, например, клиент просит добавить масла  в  двигатель,  покупает банку,  а  нужно добавить всего половину.  Остаток никто обычно не забирает, он достается заправщику. Кроме  того,  применяется банальный  недолив  бензина и обсчет при оплате, но это гораздо легче разоблачить, поэтому  они  используются  редко.  Наконец, иногда  дают  чаевые  -  все  это  позволяет заправщикам сносно зарабатывать. Работа у них конечно тяжелая,  летом  на  солнце, зимой  под  дождем,  они постоянно дышат бензиновыми парами, номногие работают там  по  много  лет,  и  не  собираются  никуда
уходить.
      Я, как неквалифицированный работник, был допущен только к заправке военных машин. Там нет товарно - денежных отношений, а только  товарно  -  талонные.  Хотя мои доходы были значительно ниже, чем у соседей  из  коммерческой  части,  я  был  доволен, поскольку не люблю материальной ответственности и не очень умею "крутиться". Единственным моим "наваром"  на  военной  заправке было  моторное  масло, остатки которого водители отдавали мне в качестве  чаевых   по   доброте   душевной.   Оно   мне   очень пригождалось,  так  как  мотор  моей личной машины протекал как
старый   дуршлаг,   и   масло   приходилось   подливать   почти еженедельно.
       Работа меня не очень то вдохновляла, часто болела голова от запаха бензина, шума моторов и выхлопных газов.  К  тому  же эта монотонная деятельность была просто скучной.
       Иногда  ко  мне приезжали заправляться офицеры в форме с эмблемами мед службы. Я смотрел на них с завистью, ощущая  себя рядом  с  ними  ничтожным  существом без профессии и с неясными перспективами. То, что раньше я тоже был  врачом,  вызывало  не гордость,  а скорее стыд за мое нынешнее убогое положение. Хотя я себя утешал тем, что все это временно, что может еще  я  буду когда  ни будь работать по специальности - утешения действовали слабо.  Время шло,  а  результатов  экзамена  все  не  было,  я продолжал  работать  там  же на заправке и начал опасаться, что это надолго.
       Наконец  с  очередной  почтой  пришел длинный конверт со штампом Израильской медицинской ассоциации. Я вышел на улицу  и открыл   его,  боясь  заглянуть  в  текст.  Наконец  набравшись решимости, прочел первую строчку: "Уважаемый  доктор.  Мы  рады сообщить  Вам...".  После  такого  начала  понятно,  что ничего плохого, скорее всего, не написано, но какой то почти суеверный страх  не давал мне читать дальше. Наконец я собрался с духом и прочитал письмо полностью.
      Медицинская ассоциация сообщала о том, что я успешно сдал экзамен и получаю временную лицензию на право работы  врачом  в Израиле.  Я  побежал  домой,  и  размахивая  конвертом, скромно сообщил всем домашним об этом известии. Меня  охватили  сложные чувства.  Радости  и  гордости  сопутствовали  мысли - "Ну вот, теперь начинается  самое  сложное  -  нужно  искать  работу  по специальности".
       Надо  признаться,  что  я  совершенно не чувствовал себя готовым работать врачом. Ведь  уже  полтора  года  я  занимался самыми  разными работами, весьма далекими от медицины. Конечно, теоретические знания плюс знания с курса переподготовки у  меня были,  но  израильская  медицина  казалась мне столь сверкающей вершиной, столь подавляла своими достижениями  -  подлинными  и мнимыми  -  что  мне  после куртки заправщика очень трудно было себя представить в белом халате в больнице. Да и уровень иврита не позволял чувствовать себя спокойно.
       Это  снижение  самооценки вгоняло в депрессию, подрывало веру в возможность когда ни будь  все  же  начать  работать  по своей  специальности.  Если  я  сам  не верю, что могу работать врачом - кто же поверит и возьмет  меня  на  работу?  В  общем, после получения лицензии мое настроение не улучшилось.
        Следует  заметить,  что  из  нашей  маленькой  группки, состоявшей из 5 человек, экзамен сдало четыре.  Все  испытывали подобные  эмоции,  кроме  одной  девочки,  которая  сдавала так называемый  "стажерский  экзамен"   -   несколько   усложненный относительно нашего, предназначенный для только что закончивших учебу врачей. Хотя сдавать его  несколько  труднее,  но  статус врача  - стажера обеспечивает человека местом в больнице на год для прохождения интерна туры.  К счастью,  за  год  до  меня  в Израиль   репатриировался   мой   приятель   -  однокурсник  из Свердловска.  К  этому времени он уже давно сдал все экзамены и проходил специализацию по терапии в больнице Асаф Ха - рофе.
       Его  зав.  отделением  хорошо  к нему относился, и когда приятель попросил за меня, тот сказал что готов принять меня на интервью.   Взявши  на  заправке  день  отпуска,  я  приехал  в медицинский центр Асаф  Ха  -  Рофе  с  самого  утра.  Больница состояла   из   нескольких  корпусов,  раскиданных  на  большой территории. Главный корпус, в  котором  находилось  большинство отделений, возвышался над остальными зданиями мед. центра. В то время в больнице было 4 - е терапевтических  отделения,  каждое на  35  коек.  В  одном  из них - отделении "D" - и работал мой
приятель.
       После  бензозаправки  больница произвела на меня сильное впечатление.   Все   сделано   в   современном   стиле.   Везде автоматические  двери,  полированные мраморные полы, Стеклянные стены  вестибюля,  несколько  лифтов.   Педиатрический   корпус снаружи весь раскрашен веселенькими яркими красками, с детскими аттракционами на первом  этаже.  Санитары  провозят   каталки  с больными,    увешанными   датчиками,   мониторами,   аппаратами искусственного дыхания. Повсюду деловито снуют врачи в коротких белых  куртках,  со стетоскопами на шее, пробегают медсестры. У всех  на  нагрудном  кармане  болтаются  бирки  с  фотографией, фамилией и должностью.
       Короче, я чувствовал себя чужим на этом празднике жизни, и только в глубине души копошилась мыслишка - может быть и  мне когда - ни будь посчастливится поработать в такой больнице.
       Заведующего  терапевтическим отделением "D" звали доктор Пик. Это был невысокого роста худощавый седой человек лет 60  - и.  Как  я  позже  узнал, он родился в Польше, учил медицину во Франции, стажировался в США.  Свободно  говорит  на  6  языках, хороший   добрый   человек   и  прекрасный  терапевт.   Вообще, заведующие отделениями в больницах могут быть самыми различными людьми, но плохих профессионалов я среди них не встречал.
       Я  заходил  в  его  кабинет  не без трепета. Он попросил рассказать, чем я занимался в России, спросил, насколько хорошо я  понимаю иврит, и затем перешел к делу. В деликатной форме он объяснил мне, что хотя ему врачей - олим очень  жалко,  но  нас много, а ставок мало, и конечно, ставки для меня у него нет. Но министерство здравоохранения организовало специальный фонд  для оплаты  стипендии врачам - олимам на 6 месяцев, если они найдут отделение, готовое принять их на работу. Сумма правда мизерная, но  просуществовать  как-нибудь  можно.  После  первых пол-года стипендия или оканчивается, или продлевается еще на  6  месяцев по  ходатайству  больницы,  а  что потом - вопрос открытый. Пик сказал, что если я хочу, он готов меня взять на  6  месяцев  на эту  стипендию, но что новых ставок в отделении не ожидается, ипродление для меня стипендии на второе  полугодие  он  тоже  не может  гарантировать.  Он  вообще не понимает, как можно решить проблему  такого  количества  врачей  -   олимов,   свалившихся внезапно на голову израильского здравоохранения. По его мнению, мои  шансы  найти  работу  после  полугодичной   стипендии   не увеличатся,  а  деньги  будут  мной  уже использованы - поэтому нужно хорошо подумать, стоит ли мне на  это  идти.  Может  быть лучше поискать другое отделение, где смогут предложить какую ни будь реальную ставку в будущем после истечения  6  -  месячного
периода стипендии.
      Учитывая, что толпы врачей - олимов бродят по больницам и осаждают заведующих просьбами  принять  их  хотя  бы  на  таких условиях  -  я  долго  не  раздумывал.  Нужно  с чего - ни будь начать, а там видно будет.
       Пик обещал направить в Минздрав письмо для оформления на меня документов, что может занять  несколько  месяцев,  записал мой телефон и пожелав мне успеха, посоветовал все же продолжать поиски более реального места работы.
       Выходя из его кабинета, я так и не понял, радоваться мне или огорчаться, будет для меня работа или нет.
      Время шло, моя работа на заправке продолжалась, а Пик все не звонил.  Я еще  немного  походил  по  отделениям,  не  везде заведующие  были  готовы вообще разговаривать на тему работы, а где готовы -  там  сочувствовали,  желали  успеха,  но  даже  и стипендии не предлагали.
       Хождение  толп безработных врачей - олимов по заведующим отделениями приняло угрожающий размах. Несчастные заведующие, в большинстве своем неплохие люди, начинали попросту прятаться от соискателей, отказывались принимать их  даже  на  интервью.  Их вполне  можно  понять  - очень тяжело из дня в день смотреть на несчастных, заикающихся на иврите безработных врачей -  олимов, зная,  что принимать их все равно не будешь. Кстати, отсутствие мест - не единственная причина отказов. Врач - уроженец  страны в то же самое время получал место без проблем. Была и другая. В израильском обществе бытовало,  да  и  сейчас  еще  сохраняется мнение, что советская медицина отсталая, примитивная, на уровне 60 - х годов. Этому способствовало несколько обстоятельств.  Во первых,  в  Израиле  работали,  да и сейчас кое - где работают, врачи, приехавшие из России в 70 - е годы. Они тогда не сдавали никаких  экзаменов,  а сразу получали место, иногда еще учась в ульпане.  Те,   кто   попадали   в   больницы,   как   правило, профессионально развивались, становились специалистами высокого уровня. Те же, кто попадал в поликлиники,  продолжали  работать как  умели,  а  их исходный врачебный уровень был очень и очень различен.  Некоторые  из   них   продолжали   учиться,   читали литературу, но многие профессионально деградировали, и по таким людям израильтяне судили о русских врачах вообще.
       Кроме  того,  в  последней  волне репатриантов в Израиль приехала масса больных, многие из которых были крайне запущены, неправильно  лечены,  с  неверными  диагнозами. По ним медики - профессионалы судили о состоянии советского здравоохранения.  И невозможно  объяснить  врачу  -  израильтянину,  что  СССР  был огромной страной, с различным уровнем медицины в Москве или где -  ни  будь  в  Таджикистане. Израиль - маленькая страна, и все больницы,  даже  на  периферии,  находятся  примерно  на  одном уровне.  Практически  нет  мелких больничек, все больницы - это крупные многофункциональные лечебно - диагностические центры, и почти  повсюду  уровень  оказания мед. помощи стандартно высок. Поэтому, получив запущенного больного с  выпиской  какой  -  нибудь  районной  больнички  в глубинке, израильтяне судят по ней обо всех советских  больницах  вообще  и  об  уровне  советских врачей в частности.
       Кроме  того,  следует  признать  объективное  отставание советской медицины по  оснащенности  инструментами,  приборами, лекарствами  -  по  крайней мере, так было, когда я уезжал (что сейчас там творится - не знаю). В израильских больницах уже лет 20  не  видели многоразовых шприцев или катетеров - тогда как в России  до  сих  пор  во  многих  местах  они,как   я   слышал, применяются.
      Все это приводило к тому, что тогда - в 1992 - заведующие отделениями с недоверием  относились  к  советским  дипломам  и попросту опасались брать на работу врачей - олим: иврита они не знают, уровень их медицинских знаний не  ясен,  и  не  понятно, можно ли им вообще доверять лечение больных. Да и сами больные, мягко  говоря,  без  восторга  относились  к  идее  лечиться  у "русского" врача, некоторые впрямую отказывались, другие, более деликатные, просили заведующих отделением перевести их к  врачу - израильтянину.
      Сейчас  ситуация  существенно изменилась, о чем я напишу позже, а тогда все было достаточно печально.
      Я продолжал работать на прежнем месте, постепенно начиная отчаиваться.
      Однажды я разговорился со своим соседом по кибуцу, Шломо. Он  работал  на  стройке  чем  -  то  вроде  прораба.  Когда  я пожаловался  ему,  что  не  могу  найти работу в больнице, он с состраданием посмотрел на меня, и сказал: " Ты хороший  парень, ты  знаешь,  как я к тебе отношусь, но сам посуди - кто же тебя возьмет на работу с таким ивритом? Да и какая уж там, у  вас  в России   была   медицина  -  каменный  век.  Ты  же  не  можешь конкурировать со здешними выпускниками. Послушай доброго совета -  оставь  эти  бредни.  У нас на стройке сейчас открывают курс плиточников - это надежный кусок хлеба, и работа не  тяжелая  - вот этим тебе и стоит заняться"
       В  общем,  я  перестал  ходить  по  отделениям, про Пика особенно не вспоминал - прошло уже около 3 месяцев -  и  думал, что  он  просто  забыл  отправить  письмо в Минздрав. Как вдруг звонит мой приятель и говорит: - "Куда ты  пропал?  Доктор  Пик тебя  разыскивает,  из министерства пришел положительный ответ, завтра выходи на работу ".
      Я ринулся к хозяину заправки, сообщил что ухожу от него в больницу.  Правда, моя зарплата там будет раза в полтора меньше чем  здесь,  но  зато  есть  какой  то  шанс  на  будущее. Он с сомнением покачал головой, сказал:  "Ну что же,  успехов  тебе. Но  если  там у тебя дело не пойдет, я не гарантирую, что смогу тебя принять обратно - место будет занято, желающих много".   С этим  напутствием  я  оформил увольнение, получил расчет и стал готовиться вступить в  новый  этап  своей  жизни.
Комментировать