После двадцати трех часов на подстанции происходит важное событие в жизни каждой бригады скорой помощи – слияние сотрудников, которые вынуждены были в семь вечера разделиться, потому что один из них открывал ночную полусуточную бригаду, а второй продолжал дорабатывать на дневной.

Происходит это по причине огромной заботы государства о работниках неотложных служб, водителям которых запрещается работать сутками. Не дольше четырнадцати часов должно длиться их дежурство. Медикам же позволено трудится сутки, а сейчас даже двое подряд.

И вот дневной медик сдает бригаду в одиннадцать вечера, а ночной заезжает за ним после вызова. Чаще всего этот заезд происходит так.

При отзвоне ночной бригады диспетчер говорит:

- Тебя ждут на подстанции уже с вызовом!

Так и есть.

Женя Соболева вбежала в нижний холл подстанции, чтобы заглянуть в кухню, где обыкновенно ее ждет доктор Нина, но та сама уже шла навстречу с картой в руке.

- Что нам дали? – осведомилась Женя, слегка запыхавшись.

- Ребенок с больным животом. Один год один месяц, – ответила Нина, – обычная реакция на новый прикорм.

- И что?

- И ничего, - Нина спокойна, - или запор или ничего. Что еще?

- Но мы же не педиатры?

• Для таких вызовов педиатр не нужен. Гиршпрунг[1] обнаруживается намного раньше, до года их успевают прооперировать, – объяснила Нина уже в машине. Ящик можно не брать. Термометр если только, да валерианку для мамашки. Подозреваю, что это отягощенный вариант.

- В каком смысле? – уточнила Женя.

- В прямом. Весь день наслаждалась воплями, а ближе ко сну решила позвать врача. Время кормления, заметила?

- Ну да, - согласилась Женя. – Нам объясняли, что в двенадцать, потом ночное пропускают, и только под утро часов в пять следующее. Это в год.

-Верно.

На вызове их встретили тишина и молодая мама в прихожей, которая предложила тапочки, а затем повлекла за собой в кухню.

- Я должна осмотреть ребенка, - удивилась Нина, - где он?

- Тише! – зашипела мамаша, - лапусик спит. Подудонькал хорошо и только что уснул.

Нина уменьшила голос на тон и тоже прошипела:

- А при чем тут больной живот?

- Я сейчас все объясню, - мамаша подождала, пока Женя тоже зайдет в кухню и прикрыла дверь.

Женщина принялась что-то доставать и выкладывать на стол.

Один, два, три… на кухонном столе лежали тридцать использованных и подписанных подгузников.

- Это все за один день? – пошутила Женя, а Нина строго на нее посмотрела.

- Что вы?! – мамаша разогнулась и принялась разворачивать кульки фекалиями наружу, – я две недели это собирала! Я не сразу сообразила их сохранять. Муж выбрасывал. Мы даже поругались с ним. Он такой грубый. Это какашули моего лапусечки! - женщина умильно поглядела на свертки с дерьмом, выложенные на стол. – Он после прикорма стал тугосеря. Я намаялась с ним. А сейчас покакушки идут хорошо. Полной попой какает!

- Нас-то вы для чего вызвали? – осведомилась доктор.

- Понимаете, - женщина принялась обнюхивать экскременты своего лапусечки. – вот эти на прошлой неделе пахли как всегда, немного молочком, немного кашкой или овощами, а вот эти уже по другому пахнут. А я ему ничего не меняла. Он ведь еще сисю дудонит.

Женькины глаза стали как плошки. Нина не подавала вида, хотя еле сдерживала смех. Но женщина все эти « сладкие слюни» выдавала вполне серьезно, видимо даже не замечая, что коверкает слова. Поэтому любое хи-хи обязательно воспримет как оскорбление. Доктор сохраняла серьезный вид.

- Вы говорите, что он на грудном вскармливании?

- Конечно! – мама гордо показала на свои груди, - я – дойная коровка! Буду его кормить…

- Пока в школу не пойдет? – не удержалась Женя.

- Да хоть в институт! – женщина явно гордилась этим, – мои вкусносиси он предпочитает больше всяких каш.

- Так что вам не нравится в его стуле? - Нина старалась вернуть разговор в нужное русло, - Ходит без боли? Спазмов нет? Зловония не было?

- Что вы?! – женщина чуть не упала в обморок, - какое зловоние?

- Обычное, если гниение преобладает над брожением, - Нина бегло осмотрела вывернутые памперсы, – обычные детские фекалии. Что вам не нравится? – повторила она вопрос.

Женщина взяла один из памперсов и осмотрела его, там, где стояла дата события, нанесенная черным фломастером.

- Вот это на прошлой неделе, когда я стала давать ему фруктово-овощные пюрешки, а вот это, - она первый памперс поднесла к лицу доктора, и если бы Нина не отшатнулась, тот непременно приклеился бы к ее носу. – Вот это он какашил вчера, чувствуете, пахнет уже кислятинкой. Я очень переживаю!

Женщина обнюхивала каждый подгузник и Женя подумала, что та кажется получает какое-то неведомое, схожее с наркотическим наслаждение от этого процесса.

- Вы всегда их так обнюхиваете? – спросила она на всякий случай. Хотя сомнений уже не было.

- Конечно! Я же обожаю моего лапусечку,  мою кровинку. Он такая прелесть! Я совершенно не брезгую его какашулями!

- Скажите еще, что вы их пробуете, - Женя саркастически пожала плечами, - ну какашки как какашки. Нормальные.

- Что вы говорите?! – взвилась женщина, - Они уникальные! Пробую – да! -

Женщина чуть не объявила: «И горжусь этим!», во всяком случае, и Нине и Жене показалось, что она это сказала.

Нина уже не смеялась. Она неплохо знала этот тип женщин, готовых уморить свое чадо самолечением. Эта хоть вызвала скорую, когда в чем-то засомневалась, правда, не к ребенку, а к его какашкам.

- Я должна осмотреть, - Нина направилась в коридор, но мамаша, змеей извернувшись, встала между дверью в детскую и доктором.

- Ни в коем случае! Лапусик спит! Не трогайте его! Я не дам! Вы ходите по всяким засранным квартирам и носите с собой инфекцию! Вы не стерильны!

- Мы – скорая помощь, - устало ответила доктор Нина, - И мы должны осматривать всех пациентов, к которым нас вызывают, иначе я оформлю ложный вызов.

- Вот напугали меня! Оформляйте!

Мамаша продолжала морской звездой загораживать дверь.

Нина сдалась. В конце концов, ребенок спит. Ну, ложный вызов, что теперь? Времени жалко, потраченного на осмотр фекалий лапусечки. Как объяснять теперь, куда они дели почти двадцать минут? Написать – «к ребенку не пустили»?

Нина вернулась в кухню.

Женщина дождалась, пока и Женя присоединится к доктору, только тогда следом зашла и, прикрыв снова дверь, заслонила ее своим телом, чтобы коварные черствые люди, именующие себя медиками, не прорвались к ее лапусику, и не заразили его страшными болезнями!

Нина достала блокнот.

- Расскажите о ребенке и о себе. Это первая беременность?

Женщина притянула табурет и, не предложив медикам сесть, сама устроилась, чтобы они не смогли выйти.

- Нам не сразу удалось запузыриться.

Женька чуть не хихикнула, но вовремя зажала себе рот. Нина слушала. Женщина продолжала, а глаза ее покрылись поволокой умильных воспоминаний.

- А потом появился мой пузожитель, мой любимый эмбриошка.

Нина привыкла, что родители и бабушки-дедушки сюсюкаются с ребенком, имея предмет слащавости перед глазами, а заочно говорят нормально, но тут видимо, что-то уже перестроилось в мозгу женщины. Слюнявость ее не отпускала.

- Беременность протекала нормально? Токсикозы были?

- Все было, - Женщина вздохнула, - отекашки –тошняшки, мне стимуляшку делали. Но лапусик родился хорошо. Не было ничего страшного. И крикушки были хорошие и вкусносисю взял хорошо.

Нина подумала: «а неужели она сама не замечает, насколько неестественно звучит ее речь? Видимо, не замечает».

Нина делала пометки в блокноте. «Гестозы[2] первой и второй половин, роды первые срочные, стимуляция. Роды прошли без осложнений. Закричал сразу, по шкале 9 баллов, грудь взял сразу».

- Прикорм ввели с шести месяцев?

- Да, все по графику.

К ребенку их так и не пустили.

Нина сдвинула коллекцию подгузников с какашками к стене, освободив место на столе.

- Вы можете это не хранить больше. Нормальные фекалии. – Она положила карту и принялась описывать ее, периодически задавая уточняющие вопросы: - рост, вес, пол?

Женщина наизусть ответила данные, но на вопрос о поле гордо сказала:

- Мы прогрессивные европейские люди – пол мой лапусик выберет себе сам, когда вырастет!

- Я как-то не сомневаюсь, - Нина не стала спорить, - но мы живем в дикой стране, и мне в карту надо занести пол ребенка, назначенный ему природой.

- Ну, у него есть гудочек! – любовно сказала мамаша.

- И вы в него гудите? – не удержалась Женька.

К счастью в этот момент Нина встала, и шум отодвигаемой табуретки заглушил Женькино хамство.

- Мне нужно позвонить, где у вас телефон?

- В прихожей. Только умоляю! Тише!!! Лапусик только что уснул!

Она вышла первой и снова загородила дверь в комнату к ребенку своим телом, пропуская медиков на выход.

На лестнице Женька возбужденно прыгала вокруг Нины и чуть не орала:

- Нина! Она какашки ест! У нее есть вкусносися! А сексом они занимались – чтобы запузыриться!

Нина ее одергивала:

- Не кричи, ночь уже, люди спят!

Женька немного успокоилась.

- Слушай! Если я забеременею, я тоже стану такая дура? И ты?

- Сомневаюсь. – Нина покачала головой, – как меня не вырвало на эти ее какашули? Все-таки хорошо, что такие мамашки большая редкость. Я начинаю понимать нашего педиатра, он то их видит намного чаще. Я бы с ума сошла от подобного ежедневного общения.

На подстанции Женька написала в свой блокнотик:

«Словарь придурошных мамаш».

И занесла в него все услышанные на вызове слова: какашули, запузырить, стимуляшки, вкусносися, дудонить сисю, гудочек, крикушки, пузожитель, эмбриошка. Потом она вспомнила и добавила: тошняшки-отекашки.

Она непременно хотела выдать это за столом, когда соберутся ребята, и в теплом коллективе можно будет попить чаю.

Женя проявила чудеса выдержки, не раскрывая своей тайны. Она только позволяла себе хохмить в присутствии Нины, употребляя словечки мамашки.

- Гудочек надо катетеризировать? Мочулечку спускашить будем?

Наконец свершилось, Женя застала в кухне подстанции не только спецов, но и врача-педиатра. Она торжественно достала блокнот, рассказала о вызове, где им предлагали продегустировать какашули и выдала обновленный «словарь мамашкинского языка». Медики дружно ржали. Кроме… педиатра. Тот выслушал Женькино повествование и сказал:

- Дописывай! Тугосеря – частые запоры, Срёньк-срёньк – дефекация, стул, Овуляшка – беременная женщина, Сопельки – выделения из носа, Козюли – засохшие зеленые сопли, Кормяшка – грудь для кормления; Моторчик – сердце; Пропукивать – давать настои трав для устранения метеоризма, запузячить – то же что и запузырить, потягушки – растяжки от беременности на животе, пихульки – толкания и шевеления ребенка во время беременности, масик и пусик – ребенок, месики - месячные. Хватит или еще?

Женька сквозь слезы еле выговорила:

- Хватит!

- Хорошо, - Педиатр вздохнул, - тебе еще смешно, а у меня от этих вывертов извращенной и ненормированной любви с коверканием русского языка «тошняшки» уже самые реальные. Уши в трубочку сворачиваются.

  Андрей Звонков