- 53 года, состояние после судорог, - Мы с Настей снова находились на дислокации в Новой Москве. Вызов обещал быть последним за двенадцатичасовую смену и повод к нему не вызывал опасений.
- Здравствуйте, - на пороге прокуренной однушки встречала полувосточная женщина, - он водку жрет как не в себя и его трясет. Поставили диагноз алкогольная эпилепсия. Заберите уже его, сил нет терпеть.
- В том что нет сил это терпеть мы вас прекрасно понимаем, - преодолевая перевалы усталости и раздражения я старалась встать на место вызывающей, - но на счет забрать - не обещаем. Давайте сначала осмотрим больного. Последний лежал на высокой квадратной кровати и лупил на нас испуганные глаза.
- Добрый вечер. Назовите пожалуйста фамилию, имя и отчество, - громко спросила Настя. Ответ последовал с небольшой задержкой. Немного путаясь мужчина нехотя ответил на все вопросы. Сахар, артериальное давление и сатурация колебались в скучных пределах нормы. Комплексы QRS регулярно появлялись на кардиограмме, выдавая частоту сердечных сокращений 110 ударов в минуту.
Надо сказать, что тахикардия - это всегда повод насторожиться. У каждого тахушника есть причина и важной задачей фельдшера является сделать ее очевидной. В данном случае сердечный ритм разгоняло употребление алкоголя и собственно состояние еще не пришедшее в норму после судорожного приступа.
- Во сколько его тряхануло?
- Вы быстро приехали. Получается, минут двадцать назад. Вот смотрите его выписки из больницы.
- Ага, спасибо, полюбопытствуем… Несколько раз госпитализирован с эпистатусом. Был десять дней в коме.
- Дважды, по десять и тринадцать дней, - качая головой уточнила женщина, - а таблетки пить отказывается. Да и как их пить-то? С алкоголем же карбамазепин нельзя мешать, а он на кочерге день и ночь!
- Султан Ахмедович… Вы меня хорошо слышите?
- Да, - нехотя ответил нацмен. Сердце подсказывало не трогать религиозную тематику. Будучи женщиной-христианкой ворошить причины алкоголизма у мужчины рожденного в исламской среде было как минимум неэтично.
- Вы знаете, что у вас сейчас был приступ судорог? - больной молчал, - А то что вы уже несколько раз после таких приступов были в коме, знаете? - глазные яблоки мужчины подрагивали, выдавая ажитацию.
- Вы сейчас тревожность ощущаете? Голоса какие-то в голове слышите? - на всякий случай я задала наводящие вопросы для исключения необходимости консультации с психиатрами.
- Нет, нет, - с раздражением ответил Султан, стараясь не показывать свой абстинентный расколбас.
- А вы не боитесь, что если будете продолжать пить, игнорировать прием препаратов, вы просто опять в коме поедете в реанимацию..? - как только совершенно верные слова оттолкнулись от губ внутри у меня возникло ощущение, что именно так все и будет. В коме в реанимацию бедолага покатится в объятиях бригады 117. Сказано-сделано. В ту же секунду дрожащие глаза закатились за верхние веки, плохо скрываемый тремор перерос в генерализованные судороги, мужчина посинел и захрипел.
- На бок его, - скомандовала я, но тут же поняла что со 120-ю килограммами Насте не совладать в одиночку, - Принесите пожалуйста из машины дефибриллятор, ремнабор и кислород, - обратилась я к сожительнице больного на подлете к постели. Женщина удалилась. В четыре руки мы повернули бедолагу на бок.
- Ставлю катетер? - спросила худенькая Настя придерживая китообразное вибрирующее тело.
- Да. К сожалению придется везти. Анамнез не очень. Да и эту ситуацию можно смело расценить как эпистатус. Сибазон наберем, но делать пока не будем, чтобы совсем не загрузился. А то трубить придется. Хочешь попробовать?
- Хочу, но только если нужно будет по показаниям.
- Ладно, подумаем. Хотя помнишь старую поговорку реаниматологов…
- Если в голову пришла мысль трубить, то надо трубить?
- Ага. Труби or not to be, - усмехнулась я, - что-то он совсем синий, - я постаралась запрокинуть голову больного и выдвинуть вперед сжатую нижнюю челюсть насколько это было возможно в положении на боку. Подоспел кислый. Как только немного порозовевшее лицо закрыла маска, трясучка прекратилась.
- Ну теперь-то вы его заберете? - раздраженный тон женщины пытался жалить ядом, но я старалась не обращать внимания.
- Ну теперь уж конечно. По показаниям. Только с вашей стороны необходимо мужчин найти или придется МЧС вызывать.
- А он сам что не дойтет? Его уже трясти перестало. Сейчас в сознание придет, распинаем.
- Ну, во первых, у нас нет времени ждать. Во вторых, он в сознание может и не прийти. Во всяком случае в такое, чтобы самостоятельно двигаться.
- Еще упадет, ни дай Бог, голову разобьет, - поддержала Настя умной мыслью.
Полуазиатка недовольно хмыкнула и вышла из квартиры. Через несколько минут на пороге появились четыре крепыша. Просочившись между ними смекалистая хозяйка сунула мне в руки наши мягкие носилки
- Я правильно сделала, что это попросила у водителя?
- Правильно, конечно, спасибо! - Великая вещь мотивация. Что только не сделаешь, дабы сплавить такое чудо-юдо. И побыстрее, пока берут. По классике жанра выносили бедолагу с большим трудом. Тесная комната, огромный больной, немаленькие носильщики, захламленные проходы. Приятным бонусом стало то, что в процессе перемещения Султан открыл глаза. Видимо, жесткая, не подобающая “нам-султанам” транспортировка, возбудила хрупкое сознание.
- Как самочувствие? - спросила я горе-падишаха, после того как каталка заехала на станину и был налажен мониторинг.
- Нормально.
- Что ж, интубация пока отменяется. Но это, - я похлопала по карману, в котором лежал шприц с сибазоном, - пока приберегу на всякий случай.
- Какие классные у тебя карманы. Сама пришивала? - заметила Настя с интересом разглядывая мой хэнд-мейд.
- Ну да. Нестандартная фигура научила меня шить. А военная привычка иметь на полевой форме множество карманов подала вот такую идею. Хочешь я тебе в понедельник выкройку принесу?
- Было бы здорово, спасибо большое!
Доезд до больницы Буянова по почти ночной Москве составлял чуть меньше получаса. Около половины пути все шло штатно. Товарищ лежал с открытыми глазами, достойно реагируя на периодические вопросы, что определяло уровень его сознания как оглушение, не требующее каких то особенных манипуляций кроме наблюдения. Я писала карту, Андрюха виртуозно рулил, Настя смотрела на монитор, который подобно метроному отстукивал сердечный ритм.
Ранняя весна стремительно обнажала неровности уставшего от снежного времени года асфальта. На одной из кочек санитарный автомобиль подпрыгнул словно вошедший в зону турбулентности самолет. В ту же секунду больного сотряс следующий приступ судорог. На экране дефибриллятора-монитора появился тревожный спойлер “Фибрилляция желудочков”. Оно и не мудрено. Учитывая то как тело вибрирует в припадке, монитор ничего другого и не может показать. Но тот факт, что судороги часто бывают внешним проявлением внутренней вибрации сердца, которое является одним из вариантов остановки кровообращения, никто не отменял. Чтобы отделить одно от другого надо было срочно купировать судороги...
- Андрюха, тормози! Настя, держи руку! - из пресловутого кармана вылетел шприц с сибазоном и моментально пристроился к канюле заботливо поставленного Настей катетера. “Господи, если это судороги, пусть они купируются, прошу Тебя.”
Опорожнив шприц до последней капли я отсоединила его от доступа. Метроном мониторинга выровнил зеленую нить ЭКГ.
- Слава Тебе, Боже, синус! - облегченно вздохнула я, что отразилось улыбками коллег.
- Едем? - обрадовался Андрюха. В отличие от своего сменщика за два с половиной года нашей совместной деятельности он ни разу не возмущался по поводу задержки на работе. Я посмотрела на эпилептика и задумалась. Его жизненные показатели не пугали, но в сознание он не приходил. После введения бензодиазепинов это был ожидаемый и даже желаемый эффект.
- Да нет. Теперь уж точно надо трубить. Два сибазона в нем уже есть, - рассуждала я глядя на Настю, - давай, надевай на бедолагу маску, сделаем преоксигенацию. Я пока фентанил наберу.
Медленно вводя в катетер опиаты я теребила нижнюю челюсть мужчины.
- Готов. А ты готова? Давай, доставай себе все что нужно, - я открыла реманабор, - какую трубку ему возьмем?
- Девятку? - неуверенно сказала коллега с вопросительной интонацией.
- Было бы неплохо, но ты ей точно не попадешь, - ЭТТ №8, стилет, рукоять с клинком и шприц-десятка для раздутия манжеты с моей легкой руки уже лежали на груди больного.
- Что еще надо подготовить? - спросила я стараясь не делать выражение лица экзаменатора. Это явно демотивировало Настю.
- Отсос и Амбушку с фильтром.
- Точно. А к отсосу еще катетер аспирационный, - пока мерс был на ремонте мы работали на старом газеляторе. Без радости я обнаружила насколько тесно и неудобно работать с ремнабором в этой машине. Спасительную сумку просто некуда поставить. Белые бумажки упаковок одноразовых изделий постепенно захламляли салон. Тогда я впервые подумала, что для них нужно заранее готовить отдельный пакет.
- Ладно, зай, давай. С Богом! - Правой рукой напарница открыла рот подопытному. В социальном плане он прекрасно подходил нам для тренировки. Человека который с таким удовольствием ежедневно убивает себя было не так жалко. Но в физиологическом смысле боров был плохим экспонатом. Настя ввела клинок в рот больному и не нашла никаких анатомических ориентиров.
- Подними вверх, аккуратно, - видишь?
- Да, надгортанник. А связки не вижу.
- Так, давай еще вперед и вверх. Теперь видишь?
- Нет, - монитор показывал сатурацию 75%, - может ты?
- Попробуй сама, согни трубку по-сильнее. Давай я тебе берп-меневр сделаю. Так… давай. Вытаскивай проводник! Раздувай манжету. Давай проверим, - подсоединив Амбушку с фильтром к коннектору трубки я нажала на мешок. Брюхо чудо-юды предательски колыхнулось вверх.
- Желудок. Ну ничего. Вытаскивай. Надень пока маску. Вот бы носовые канюли сюда идеально подошли. Почему их нет у нас на бригадах?
- Может я тогда ларингиалку попробую? - не сдавалась воспитанница.
- Конечно. Давай полностью сама.
Очередная белая шелупашка полетела на пол. С первой поытки без технических сложностей манимуляция была выполнена. При проверке мешком Амбу брюшная полость стояла на месте, а грудная вздымалась, демонстрируя эффективную вентиляцию. Мы подключили контур стоящего наготове аппарата ИВЛ Oxylog-3000 к гофрированному проводнику.
- Все? - напарница поняла, что вопрос с моей стороны таил в себе подвох.
- Н-нет… надо закрепить трубку.
- Верно, а еще что?
- Зонд желудочный установить, - я достала с полки токсикологический набор и раскрыла молнию. Коллега взяла больного за кисть и осмотрела мизинец.
- Похоже ему нужен самый большой, - послышался хруст следующей упаковки. Обильно смазанный лубрикантом зонд через левую ноздрю змеей потянулся в желудок. Здесь специалисты по реанимации удивятся. Как можно было ввести назогастральный зонд в желудок больному с ларингеальной трубкой? Ведь широкая манжета последней обтурирует пищевод. Вопрос справедливый. Думаю пластиковая змея нашла себе путь, потеснив манжету. Впоследствии я узнала, что для ларингеалок предпочтительны специальные зонды, которые вставляются в саму трубку через специальный канал.
Достигнув своей предполагаемой глубины зондовая трубка через внешний конец выплюнула наружу буро-коричневую жидкость. Благо я быстым движением подставила потоку одну из пустых упаковок, которыми был усеян весь автомобиль.
- Бляха муха! - ругалась я одновременно на пугающий цвет желудочного содержимого и дикий бардак в машине.
- ЖКК? - смутилась Настя.
- Не знаю. Не похоже. ЖКК черное должно быть. Такую реакцию дает желудочный сок. А это, - я посмотрела взвесь, стекающую по зонду, - это может быть и пищеводное. Неужели зондом расковыряли… Ни дай Бог, конечно.
- Давай перекись брызнем проверим.
- А это мысль! Молодчага! - к великому счастью бригады проба с перекисью оказалась отрицательной. Давление и пульс были представлены даже лучшими показателями, чем перед переводом на ИВЛ. Я позвонила в отдел госпитализации и уточнила что теперь нам нужно аппаратное место. Стационар не поменяли.
- Поехали, Андрюша. Честно говоря, домой уже хочется, - сказала я окидывая взглядом нечеловеческий бардак в салоне. От размышлений о том как мы будем все это убирать меня отвлек хриплый звук из дыхательных путей мужчины и появление все той же коричневой жидкости но уже в просвете ларингеальной трубки.
- Да ну на! Аспирнул что ли..? - Электроотсос был наготове. Я нажала кнопку, отсоединила контур и отсосала противную жидкость. Сатурация при этом не пострадала и по-прежнему колебалась в пределах 98-99%. На протяжение оставшегося до больницы пути пришлось повторить чистку еще несколько раз. В ОРИТ заезжали традиционно с монитором и аппаратом ИВЛ. В довесок Настя несла в руках перепачканный отсос, который к счастью больше не пригодился.
- Ясно, спасибо, - ответил реаниматолог на мой подробнейший правдивый доклад о больном, - я одного не понял. Что за говно у него по зонду и по трубке.
- Мы тоже не поняли. Проба с перекисью отрицательная. Характерного для ЖКК запаха не наблюдается. Сатурация, и прочие показатели как видите, в норме.
- Ладно, разберемся. Перекладывайте, - с помощью крепких реанимационных сестер мы переместили его величество Султана на больничную койку.
- Сильный пол, - я подмигнула стационарным коллегам театрально демонстрируя бицепс, будто качок-бодибилдер. Все присутствующие дружно засмеялись на мгновение заглушая непроходящий писк ОРИТ-ной аппаратуры.
По прибытии на подстанцию еще около часа мы потратили на мойку салона, выписку рецептов на многочисленное барахло, написание карты. Такой кипишь меня слегка удручал. Наставничество заканчивалось и впереди маячил выход на уже открывшуюся на нашей подстанции БИТ-бригаду. “Неужели, каждый раз, когда мы хотим кому-то помочь за это надо платить огромным количеством времени на восстановление порядка. Так не должно быть. В целом мы сделали все правильно. Но грязно, не ювелирно.” - размышляла я по пути домой, после того как высадила Настю у метро. Если бы эндотрахеальная интубация была успешна, дыхательные пути были бы герметичны, желудок не был бы “задут” воздухом и, возможно, не пролил бы свое говнообразное содержимое.
На следующей смене я встретила Игоря. За почти двадцатилетний стаж работы на линии он имел огромный опыт тяжелых случаев и к тому же уже работал на БИТах.
- Да, у меня сначала тоже так было. Я ставил всем ларингеалки, но вскоре понял, что интубация лучше именно из-за того что реально герметизирует дыхательные пути. В первую очередь от рвотных масс. Потихоньку, не сразу, научился интубировать. Потом понял как можно обломаться на трудных дыхательных путях. Теперь вот взял себе видеоларингоскоп. Будет возможность, покажу как эта штука работает.
Опыт коллеги вдохновил меня ни на шутку. В этот же день мы разобрали с Настей все ошибки традиционно воспринимая их как необходимые ступени на профессиональной лестнице.
Султан пролежал в больнице Буянова две недели. ЖКК, как и кровотечение из вен пищевода не обнаружилось. Аспирационную пневмонию вылечили. Был выписан с улучшением и назначением аж трех противосудорожных препаратов. Дальнейшее “To be or not to be” оставалось за ним самим.