«74 года, аллергия, отек Квинке». Простояв несколько часов на подстанции, мы получили вызов под занавес дежурства в Новой Москве. В дороге шумно дискутировали. Интересно, что в наших алгоритмах искомое на вызове состояние упоминается под одним кодом, но с разными названиями и в разных разделах. Как «ангионевротический отек» в разделе «Терапия» и как «аллергический отек верхних дыхательных путей» в разделе «Анестезиология и реаниматология». Объем помощи, описанной в разделах, существенно отличается. На самом деле, на практике это довольно удобная лазейка. Часто происходит так, что после поступления аллергена в организм, действительно сначала наступает быстро обратимый, пока некритичный отек кожи, подкожной клетчатки или слизистых оболочек. Назовем его ангионевротическим. Когда в процесс вовлекаются верхние дыхательные пути, этот самый невинный отек становится угрожающим жизни отеком верхних дыхательных путей. Последний может возникать и молниеносно, без предварительных ласк.
— Добрый вечер, — забурившись в сильно захламленную комнату на первом этаже, мы быстро поняли, что нашли не то, что искали. Первым делом я надела на палец женщины пульсоксиметр. Сатурация 99, пульс 85. Показатели, не вызывающие беспокойства. Встречающий нас врач неотложки (она, собственно, и вызвала скорую) показала на лицо бабушки, немногословно воскликнув: «Вот!» Левая щека была гиперемирована, горячая на ощупь. Одергивающими движениями я похлопала пальцем по красноте.
— Больно? — Женщина кивнула.
— А в покое боль есть? Не дергает?
— Да, вы правильно сказали, именно дергает.
— И давно это с вами?
— Дня три уже.
— Так это не отек Квинке, — я нахмурила брови и посмотрела на неотложницу. — Это, скорее, абсцесс.
— Абсцесс Квинке, — усмехнулась моя Вика. Сегодня я снова была вторым номером.
— Какая разница, все равно в больницу, — коллега из конкурирующей фирмы сказала грубо. Но правильно. Гнойное поражение лица едет на челюстно-лицевого хирурга. Под конец смены, кроме как домой, не хотелось никуда.
— Поедете? — спросила Вика обреченно.
— Поедет, еще и как, вещи уже собраны, — на пороге появился нетрезвый мужчина лет пятидесяти пяти. Вероятно, сын решил сплавить маму и вдоволь насладиться алкогольным дестроем.
— Поехали. Только ты со мной, Сережа.
— До больницы провожу. Как будут выписывать, встречу, — нехотя пробормотал Сережа, натягивая прокуренную куртку.
Поехали в Первую Градскую. Выбор стационаров, занимающихся ЧЛХ , весьма невелик. Вышеупомянутый специалист посадил бабульку под лампу и внимательно осмотрел.
— Да, действительно, абсцесс. Только вот незадача. У нее еще коньюктивит. Поэтому не возьмем. Пусть сначала глаза лечит.
— К-как не возьмете? — округлили мы с Викой четыре больших глаза.
— Сейчас повезете ее в инфекцию или пусть пишет отказ.
— Конечно, отказ, я и сюда-то ехать не хотела. Сын настоял. Он у меня заботливый. — Я посмотрела на Сережу. Полные тоски глаза пролистывали картины разрушенных алкогольных планов.
Все, что мы делаем с чистыми побуждениями, работает с торицей. Даже если на первый взгляд кажется, что наоборот. Действия, осуществленные для личной выгоды, в лучшем случае бесплодны. В худшем — плодят проблемы там, откуда не ждешь. Десятки раз каждый из нас ежедневно наступает на эти грабли. Когда же мы наконец поумнеем, Господи?