- 89 лет, боли в животе. В ЕМИАС-е аденома, ГБ, вызывает редко, - на пути к подъезду я сообщила Насте всю имеющуюся у меня информацию о предстоящем вызове. Мы уже почти месяц работали вместе и она ежедневно радовала меня своими успехами. Главным из них была ее мотивированность к работе. Клиническое мышление также не подводило девушку, и она беспроигрышно щелкала мои вопросы, как орехи. Не хватало только уверенности в себе. Чтобы воспитать это столь необходимое на скорой помощи качество, я старалась быть пассивнее с пациентами, отдавая Насте пальму спикерского первенства. Получалось плохо, но вариантов не было.

- Здравствуйте, давайте мы снимем кардиограмму, а вы рассказывайте что случилось.
- Понимаете, я встать не могу. Я как только сажусь или нагибаюсь у меня в животе резь страшная.
- Как мочитесь?
- Я в памперсе, у меня недержание. Дело совершенно не в этом. У меня живот болит, - мужчина, несмотря на возраст, выглядел сохранным и активным.
- А какие у вас хронические заболевания? Инфаркты, инсульты, сахарный диабет, мерцательная аритмия?
- Ничего нет. Я здоровый человек. Только давление поднимается и вот эта аденома. Огромная, зараза. Из-за возраста меня не хотят оперировать.

Я, как и подобает ответственному по бригаде, сидела на дальнем от больного стуле и размышляла.
- А моча обычного цвета? Не темная, не мутная? - воспитанница задавала вопросы, слово в слово читая мои мысли. После регистрации ЭКГ, результат которой нас не смутил, Настя взялась пальпировать живот. Мой стул стоял в створе с ее и я не видела, что она делает руками.

- Вроде мягкий, только вот тут… - услышав неуверенность в голосе коллеги, я подошла к постели и пришла в замешательство. Внизу живота над лоном не меньше чем на 10 сантиметров вверх выступал округлый горб. Напряженный, плотный, незначительно болезненный.
- Петр Федорович, когда вы в последний раз молились?
- Я же говорю, у меня недержание. Не могу точно сказать. А это у меня аденома. Она всегда так торчит.
- Давай попробуем катетеризировать, - дублируя внутренний навигатор предложила я Насте. Она кивнула и достала реквизит.
- Принесите баночку или бутылочку типа литровой и в какую-то рюмочку налейте, пожалуйста, немного подсолнечного масла, - Настя обратилась к дочери до сего момента, стоявшей в дверях, - копия своего отца, она скрылась в коридоре. В так называемой “стерилке” - чехле со стерильными материалами, у нас есть катеджель - специальный лубрикант с лидокаином. Но старая добрая привычка использовать для смазки мочевого катетера подсолнечное масло, не только не умерла во мне, но и передалась Насте, так сказать, по наследству.

У мужчины “было за что подержаться”. Этот факт немаловажен для успешной катетеризации. После нескольких попыток в принесенную дочерью бутылку радостно полилась соломенно-желтая прозрачная моча. Натекло почти на литр.
- Ух, девочки, вы кудесницы, - Настя вытащила катетер, дед одел штаны и нагнулся, чтобы проверить, сохранилась ли боль, - у меня не болит! Вы понимаете? - мужчина радовался настолько, что был готов танцевать. Дав рекомендации и мило распрощавшись, мы вышли.

- Это было круто, - улыбнулась Настя.
- Да уж, - хихикая согласилась я, - самое интересное, что у него даже жалоб на задержку мочи не было. Наверное моча подтекает понемногу, но адекватного опорожнения мочевого пузыря нет. Он принимает эту ситуацию за недержание.
- Я бы не догадалась катетеризировать.
- На самом деле и я бы не догадалась. Внутренний навигатор подсказал, - я указала пальцем на грудную клетку. Настя уже успела прочитать одноименную книгу и загадочно улыбалась. Она знала, что больше всего на свете я хочу научить ее смиренно слушать свое сердце, через которое с нами говорит Бог.