Это было запоминающееся дежурство. И, к сожалению, не с положительной стороны. 
— Шипиловская, 52, на лавочке около дома, алкогольное опьянение, потерял протез, — вздохнула я. Время перевалило за полночь. 
— Мало того, что чужой район, так еще и хрень какая-то, — водитель ругался, я молча соглашалась с ним. 
По прибытии на место обнаружили троих на лавочке. У одного по бедро была закатана штанина, из-под которой выглядывала культя нижней конечности. Остальные недобро смотрели на нас. 
— Здравствуйте, что случилось? — устало спросила я, не совсем понимая нашу роль на этом празднике жизни. 
— Помогите ему протез надеть.
— Не надо мне ничего, Вася, я же сказал. Пусть катятся. 
— Ничего себе, как ласково. Вы все же определитесь, нужны мы вам или нет, и не задерживайте экстренную службу. 
— Да пошла ты на хуй, — безногий замахнулся протезом, что нам уже совсем не понравилось. 
— Здравствуйте, полиция? Скорая помощь беспокоит. Здесь мужчина в алкогольном агрессирует. Пришлите наряд, пожалуйста. 
Не успел вялый голос диспетчера уточнить информацию, как, поблескивая двуколором маяков, к подъезду подъехала легковушка. 
— Здравствуйте, коллеги. Как хорошо, что вы приехали, — я с надеждой обратилась к коренастому полицейскому, вальяжно выплывшему из мусоровозки. — Мужчина вот выпил, ведет себя агрессивно. Нас не подпускает. Мы так-то и не настаиваем. Угрозы жизни нет. Скорее, он ваш клиент, чем наш…
— Не, не угадала. Это клиент ваш. Инвалид протез потерял, а вы не хотите помочь. Давайте забирайте его, пока я не доложил вашему начальству.
— Да! — один из вызывающих посмотрел на меня как баран на новые ворота. 
— Да ладно?.. —  от неожиданности и возмущения меня перекрыло. 
— Прохладно! А как ты хотела? Устал за вас свою работу делать, — коренастый усмехнулся и закурил, размахивая дубинкой.
Приподьездный фонарь не горел, но в свете мигалки на бронике правоохранителя блеснул бело-сине-красный шеврон с надписью «Мы русские, с нами Бог». Я всегда уважала Александра Суворова и, когда в 2011 году удостоилась чести получить медаль его имени, изучила биографию великого полководца и историю этого изречения. В те годы оно казалось трогательно-патриотичным и победоносным. Когда я глубоко уверовала, то неоднократно размышляла над лозунгом. Сложно сказать, что именно имел в виду его автор, но сегодня мысль воина звучит почти националистически. Не думаю и не верю, что Бог, который есть Любовь, умерший за нас и еще две тысячи лет назад изъяснивший нам лично и через пророков, что нет и никогда не будет для Бога никаких национальных признаков, каким-то образом выделяет русских. На личном опыте я убедилась, что Бог с тобой ровно настолько, насколько ты с Ним. Он никогда не отворачивается и не перестает любить. Это делаем мы и только мы, ссылаясь на тысячи причин своей слабости и обвиняя Его в немилости. Хорошо бы было так сказать: «Мы русские. Мы с Богом». Но это было бы нечестно ровно настолько, насколько если бы вместо нашей подставить любую другую нацию. Полагая, что, нежели чем искать поводы для войны и спешить побеждать других, лучше бы мы стремились к победе над собой. Своей бесконечной гордыней и нытьем. Я сердечно люблю нашу страну и людей. Чем больше путешествую по миру, тем больше понимаю, насколько у нас хорошо, и в абсолютном и в относительном смыслах. И, конечно, при необходимости я встану в строй защитить своих. Пусть и во многом не правых. Но «мы русские, (поэтому) с нами Бог» никогда не станет моим кредо, а если станет, то категорически оскорбит беспристрастную смерть Христа и веру в Него. 
— Че смотришь? Бери давай больного, — коренастый визгливо засмеялся. Видно было, что он стебется. Двое пьяных друзей инвалида исподлобья смотрели на меня. Промозглый ветер трепал мне синюю жилетку со светоотражающими лентами и вымотанную душу. Я смерила полиционера искренне жалостливым взглядом. Не то чувство, которое должен вызывать мужчина, тем более носитель погон.
— Я возьму. И разрулю эту ситуацию, как десятки других, где, по сути, не нужна скорая. А вам могу посочувствовать, потому что Бог — Он не с русскими. А с теми, кто поступает с людьми так, как хотели бы, чтобы поступали с ними. Дай вам Бог никогда не оказаться на моем месте в подобной ситуации. Наряд 312958156. В вашей помощи мы не нуждаемся.
Коренастый недовольно фыркнул, исчез из-под фонаря, и легковушка с синими номерами скрылась в ночи. Я набрала в грудь обрывки ветра. «Господи, дай мне терпения».
— Так, ну что, будем воевать или помогать?
— Я бы с вами повоевал, — один из друзей посмотрел на меня голодным взглядом. 
— Но все же мы не для этого здесь собрались. — Пока я ссорились с ментами, смирялась и молилась, мой напарник пытался приделать обратно горе-ходулю. Безуспешно. Ремни были разорваны. — Починить протез у нас, к сожалению, не получается, да и не нужно это на таком морозе. Вы далеко живете?
— Шипиловская, 54, вот тот дом, немного не дошли ведь, — наперебой отвечали трое из ларца. 
— Давайте вас до дома подбросим. Больше не знаю, чем вам помочь, честно, ребят. Не обижайтесь. 
— Домой, — устало выпалил инвалид. Придерживая его и друг друга, мы впятером загрузились в машину. 
— Познакомимся? Нужно ФИО и дата рождения. 
— Я бы с вами поближе познакомился, — промямлил больной и назвал данные.
— Ближе некуда. Воевал? — чуть мягче спросила я, глядя на ногу.
— Было дело. — Электронная карта загрузилась и поведала нам о гепатите С и ампутации нижней конечности по бедро в связи с инфицированием вен. Похоже, чувак и правда воевал. Безуспешно. Со своей зависимостью.
— Приехали, — из кабины послышался голос водителя. 
— Поможешь? А то они сейчас друг на друга в подъезде попадают. Я с машиной побуду. Мне все равно сейчас придется ответственному звонить.
Коллеги сделали недовольные лица, но выдвинулись на задание. Великолепная пятерка в новом составе, пошатываясь, скрылась в подъезде.

— Поехали, — когда ребята вернулись, я была готова закрывать вызов. 
— Поехали… — Гриша задумчиво завел мотор, — а что, менты отказались его забирать? Ну или, например, отвезти его до дома, обязательно это скорая делать должна?
— Они на меня, знаешь, как наехали? Решила, что, если начну возмущаться, будет хуже. Во вертуган задул…
— Менты — козлы, — крылатое выражение водитель приправил матом и заскользил тяжелыми шинами по заснеженной улице.