- Смотрите, как распогодилось. Не ноябрь, а настоящая весна, - мягкие лучи солнца бесцеремонно ломились в мерседес, приглашая бригаду на пикник вместо назначенного вызова.
- Надо больничный брать. - усмехнулся Леха, выруливая на бульвар. Он делал это быстро, безопасно и с профессиональной легкостью. Но от слов водителя я внутренне напряглась. Не по наслышке мне было известно, что как только лукавишь в этих вопросах, сразу цепляешь именно ту хворь, что прописана в бюллетене. Из-за уважения к Алексею промолчала.
- Так бери, что тебе мешает? - Моя коллега, сидевшая в кабине поддержала разговор. Катя сегодня была ответственная по бригаде и хранила в накладных карманах синих брюк оранжевые коробочки с наркотиками.
- Не. Я лучше до нового года потерплю. У меня планы. - Лешка улыбнулся и свернул во двор.

Вызывала мама к девочке шести лет с поводом “болит живот”. При осмотре клиническая картина больше напоминала банальную ОРВИ. У детей она часто сопровождается забастовкой в желудочно-кишечном тракте. Успокоив маму и проведя нехитрую терапию, мы спустились к машине. Солнце продолжало ласкать освободившиеся от листьев деревья. В кабине играло "Наше" радио, установленное по обоюдному согласию с Лешкой еще летом.
“Клик” - щелкнул ремень безопасности. После майской аварии на одной из подстанций, когда непристегнутый фельдшер вылетел из машины и погиб на месте, у меня выработался условный рефлекс. Также, когда в салоне не было больного я стала садится на самое надежное кресло. Первое из двух что справа по ходу движения.

Раздвижное окошко между кабиной и салоном было открыто и я бесцельно глядела в него, мусоля насущные мысли. Несколько недель назад мы в очередной раз жестко повздорили с матушкой Лилией и после этого я не ходила в храм. Да, вы не ослышались. Мы разругались вдрызг. Нет ничего хуже столкновения гордынь верующих людей. Оба в этот момент слепы и глухи к Богу. “Господи, пожалуйста помоги простить ее. Это надо мне. Я понимаю, что нужно сделать выводы и идти дальше, но я не могу. Обида поймала меня в сеть и не отпускает. Господи, пожалуйста, помоги преодолеть. Дай освободиться от этих цепей…”
Размышления прервал визг тормозов и мат водителя. В окошке прямо передо мной показался белый, выскочивший откуда ни возьмись, кроссовер. Было очевидно, что на дороге происходит какая-то нездоровая канитель, которую я не успела толком оценить. В ту же секунду все мое физическое, душевное и духовное существо взорвал глухой удар. Картинка происходящего врезалась в память в раскадрованном, как в замедленном кино, состоянии.
Я медленно лечу вперед, касаюсь головой разделяющей белой стенки, но не ударяюсь. Грудь схватывает клещами не оставляя возможности дыхания, хотя хочется делать это необычайно глубоко и часто именно сейчас. За грудью дергает живот который издает позыв непривычной болезненной тошноты. В глазах набегая одно на другое толпятся серые пятна и я вижу через них только силуэты. Как сквозь тусклое стекло (1 Кор. 13:12). И все же я жива. И я в сознании, хотя и несколько спутанном. “Ремень спас. Если бы не он моя башка сейчас была бы...”

-Ааааааф.. Аааааар.. - Разбивая вполне позитивные мысли, в мозг впились стоны коллег. “О, Господи…” - Я отстегнулась и постаралась принять вертикальное положение.
- Катька! - Через окошко просматривалась размытая фигура сидевшей впереди женщины.
- Юля, я умираю!
- Нет! Подожди! Звони! - говорить было еще тяжелее, чем дышать. - Звони в диспетчерскую! Лешка! - Водитель стенал, закатив глаза, и казалось, это - агония с которой уже ничего нельзя сделать. Но сердце-навигатор встревоженно сигналило что это не так. Нужна помощь.
- 84-ая слушает. - Не помню как я сделала звонок. В архиве вызовов он прошел в 14:16.
- Таня, это 124-ая бригада. Мы в ДТП попали. Все трое пострадали, я самая легкая. Пожалуйста… Пришли нам кого-нибудь.
- О, Боже! Вы где хоть находитесь? - Я затруднялась ответить и назвала адрес не с первого раза.

Не знаю как это свершилось так быстро, но в следующую же минуту дверь-купе задребезжала и, освободившись от клина, открылась. Сквозь серые пятна перед глазами предстала синяя жилетка Ваньки, водителя с бригады филиала (эти бригады занимаются преимущественно перевозкой плановых состоящих на гемодиализе больных и имеют ограниченное оснащение). Как выяснилось позже, они ехали мимо. Господи! Как же это было нужно нам. Бриллиантовые минуты. ("Бриллиантовые минуты” в экстренной медицине это промежуток времени (первые 5-10 минут после получения человеком ранения (травмы), когда оказание помощи наиболее действенно, человека можно успеть спасти от гибели прямо здесь и сейчас).

-Юль, ты как? - Ванька помог выбраться и довел до филиальской машины.
-Пойдет, спасибо. Там Катька, Леха… - дышать было по прежнему тяжело. Иван понял с полуслова.
"Господи-господи-господи… Ты не оставишь нас, я знаю…" легкая как перышко, неосознанная молитва, отрываясь улетала вдаль, создавая впечатление что душа исходит из тела. "Нет. Я не могу просто сидеть. Господи, помоги." Навалившись на что-то темное я вышла из машины. Опорой оказался армянин с встревоженным лицом.

-Чэм могу помочь?
-Проводи меня, дружище, пожалуйста. Мне надо коллегам помочь.
-Конэчно, давайте, держитесь за меня.
Картинка в фокусе зрения по прежнему тускнела из под серых пятен, но я будто привыкла.
-Катя! - Я увидела как ее подкатили все к той же филиальской машине.
- Юля, мне кажется, я умираю.
- Нет! Не говори так! У тебя дочь! - Пыталась подбодрить я, но речь становилась какой-то вязкой. Захотелось пить. "Удар в живот, боль, жажда и судя по всему заваливающеяся давление…" С ужасом я обнаружила у себя все признаки внутреннего кровотечения. От мысли стало жутко и захотелось отключиться прямо сейчас, чтобы просто не думать об этом. Но - нет. “Хватит жалеть себя. Там люди, которым гораздо хуже чем мне. Лешка…”
- Как тебя зовут? - Сделав несколько глубоких вдохов спросила я поводыря.
- Армэн.
- Юля. Давай, веди меня к нашей машине.
Путь был недолгим. О чудо, но пятна рассеивались и я увидела Любку. На бригаде филиала сегодня работала именно она, хотя была линейным фельдшером.
-Юля, Юля, мне нужен фентанил (наркотический анальгетик, мощный агонист опиоидных рецепторов. Применяется в анестезиологии, полевой медицине и медицине катастроф)! У меня ведь только один. Ему больно! - Опытнейший фельдшер, она сильно переживала. По нашим инструкциям ответственный первой бригады прибшей на место ЧС, является руководителем работ и несет ответственность за все происходящее с пострадавшими. А тут еще и свои… Это действительно страшно.
-Не волнуйся, дорогая. Сейчас все будет хорошо. Я найду фентанил. - Леха тяжело дышал и метался. Если бы он не был зажат в автомобиле, он бы сейчас просто катался по асфальту от боли.
-Армэн, пошли туда, - я указала в сторону каталки, где лежала Катюшка.
-Катя, солнце, я возьму у тебя наркотики. Лехе надо. Хорошо?
-Да… - Очень тихо ответила она. Я понимала что ей было просто больно разговаривать.
Открыв заветную коробочку, я обомлела. Все ампулы были разбиты. "Нет! Господи, не может быть. Должна же быть хоть одна целая, пожалуйста… Есть!"
-Армен, пойдем обратно! - Почти не чувствуя боли с помощью мужчины я перемещалась между машинами. - Любаш, держи. Давай. Набирай.
- Спасибо. Физраствор давай! Нужна вторая бутылка! - Вот такая Любовь Михайловна мне нравилась гораздо больше. Она подавила волнение и была вся в работе. - Надо вторую вену ставить.
Салон подвергся множественным повреждениям, но контейнер с растворами оказался цел. Чтобы достать его предстояло забраться внутрь, но из-за предательски усиливающейся боли в животе я не смогла.
-Армэн, лезь в салон. - без лишних вопросов мужчина повиновался, - Доставай вот ту синюю сумку, видишь? - Контейнер оказался передо мной и я тут же передала вытащенную бутылку Любе.
- Спасибо. Юль, я думаю здесь кетамин надо делать. - Это было сложное, но верное решение. При такой травме короткое действие фентанила нецелесообразно. Но при использовании кетамина нужно быть готовым к интубации трахеи или другой герметизации дыхательных путей. Впрочем это рабочий момент, но когда речь идет о своих…
- После фентанила? Не знаю, дорогая. Я сейчас плохой советчик. - Новая популяция серых пятен атаковала поле зрения лишая меня любимой способности принимать решения.
- Да ты бледная вся. - Михайловна нахмурилась. - Иди отсюда. Прошу тебя. Мне нельзя сейчас на тебя отвлекаться. - И снова она была права. Любашка. Она как ангел влетела в эту страшную обстановку на Ванькином крыле. Я не стала спорить. Армэна уже не было рядом. Но к этому моменту на место прибыло еще несколько бригад и кто-то из коллег подхватил меня крепкими руками.
-Померяйте ей давление. - Послышался голос нашего врача Людмилы.
- Спасибо, Семеновна. Хорошая идея. - Пыталась улыбаться я передавая ей оранжевую коробочку. - Вот все что осталось от наркотиков. Одну ампулу мы сделали, остальные в крошево. Вторая коробка у Кати в кармане.
- 110 на 70.
- Это же мое родное, прекрасно! Значит прорвемся. Спасибо, коллеги.
- Давайте я девочку возьму. - Незнакомый добрый голос, похоже, имел в виду меня. Эта бригада единственная из прибывших была с другой подстанции.

Я послушно взгромоздилась на каталку и постепенно начала осознавать что у меня болит все. Каждая клеточка тела. Высокоэнергетическая травма предусматривает перегрузки и некий общий ушиб, но испытывать это на себе было страшновато. "Господи, только бы в животе было все в порядке. Как же не хочется операции. Но если понадобится, дай мне силы все претерпеть. Я Тебе еще пригожусь…"
-Меня зовут Лена, а тебя как, красавица?
-Очень приятно, Юля.
-Как самочувствие? Обезболиваться будем?
-Слушай, Лен, давай пока не надо. В случае необходимости.
-Хорошо. Тогда просто катетер поставлю и капельницу.
-Во, это будет здорово, а то пить хочется.
-Нельзя, ты же знаешь.
-Знаю, блин... - капельки заскользили в прозрачной колбочке системы для внутривенного введения, меня пристегнули и приподняли головной конец.
- Трогай! - Махнула рукой коллега и мы начали движение.
- Спасибо, Лен. Так намного удобнее. - я давно знала, что простые вещи неимоверно важны для больного. И теперь мне предстояло испытать это на себе. Эээх…

"Ты станешь от этого только сильнее." Теплый, такой желанный глас Божий заполнил пространство за грудиной. "Господи! Пожалуйста помоги Лешке, ему больше всех досталось." Вместо ответа я услышала знакомый с первых нот звук рассекающих небо лопастей. В качестве баса в симфонии спасения выступал урчащий двигатель вертолета. Ура! Это за Лешкой… Господи, слава Тебе…
-Мам, привет. Ты не волнуйся пожалуйста. Мы тут в небольшую аварию попали на работе. Сейчас нас быстренько в Склифе (НИИ скорой помощи имени Н.В. Склифосовского) проверят и отпустят. - я старалась говорить бодро и непринужденно. - Ты только помолись за нас, пожалуйста. Молитва матери со дна моря поднимает. - Иногда я просила маму молиться за меня, будто забывая о ее мировоззрении. Не то чтобы я делала это специально, чтобы приблизить ее к Богу. Скорее действовала из соображений необходимости.

- Хорошо. Держись!
- Все вообще отлично мам, не волнуйся. - я положила трубку и подумала что даже если на самом деле "не отлично", это будет для нее уже меньшим ударом, чем все и сразу.
-Мне правда не больно, коллеги. Давайте УЗИ, КТ и домой, пожалуйста. Я отлично себя чувствую.
-Ишь ты какая, сутки под наблюдением! - Надо каталкой склонилось не меньше десяти человек персонала Склифа. Непривычно было выступать в роли больного, и я покорно промолчала, понимая, что все будет зависеть от результатов обследования. На УЗИ оказалось чисто. И это означало что сильного криминала нет. О, счастье! Теперь надежда на КТ. Данная процедура предстояла мне впервые в жизни, не считая КТ легких, которое проводилось по другому принципу.
-Поставлю тебе катетер. - улыбнулся медбрат примерно моего возраста.
-Так у меня ж есть…
-Этот тонкий слишком, для контрастного вещества нужен минимум розовый. - Действительно. Но почему я раньше не думала об этом? Например, больным с подозрением на инфаркт, которым показана коронарография, я часто шла по принципу наименьшего сопротивления и ставила точно такой же тонкий синий катетер, который установила мне Лена. Есть над чем задуматься.
- Сейчас может стать жарко и появится жжение в животе, не пугайтесь. Разговаривать и двигаться не желательно.
- Принято, спасибо. - Так не хотелось выглядеть трусихой или капризулей перед коллегами, помня о том, что подобное поведение раздражает медиков и мешает работать. Но результатов КТ я реально боялась. Оставалось только одно - молиться. Как и всегда.

"Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй меня грешную. Пусть они увидят сейчас все, что Ты благословишь. И пусть не заметят то, что несущественно для Тебя. Я верю Тебе. Я люблю Тебя. С Тобой на все согласна." Стол двинулся с места и несколько раз медленно прокатил меня туда-обратно через круглый сканер. Последний издавал какой-то искрящийся звук, напоминая атомный реактор. "Господи Иисусе Христе Сыне Божий. Тебе было гораздо хуже на кресте. Поэтому я все претерплю. Готова к любому результату и если понадобится операция, я не буду унывать, ведь Ты со мной." Стол остановился и мой живот оказался в проекции "реактора". Как нить игольное ушко, тело пронизывало сканер и я увидела что он состоит из нескольких окружностей, похожих на круговую радугу. Самая маленькая внутренняя окружность постепенно начала наворачивать круги вокруг живота. "Вероятно, это и есть послойное сканирование. Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй меня грешную." Окружность вращалась все быстрее. В животе действительно стало отвратительно жарко. "Наверное, при введении магнезии больные испытывают что-то подобное. Кроме наших постоянных клиентов, которых ничем не возьмешь." Я внутренне усмехнулась. "Господи, люблю свою работу, пожалуйста, дай мне вернуться к ней. Мне казалось что я достаточно внимательна и добра к людям, но теперь я вижу много нюансов, которые оказались доступны только "по ту сторону баррикад". Господи, спасибо Тебе за этот урок. Я нисколько не жалею о нем." На мгновение сердце исполнилось счастьем. Но мозг разрядил его молнией мысли о Лехе. "Его сейчас должно быть оперируют. Когда меня завозили через шоковой зал, видела как его одежду описывали на инкассации. Вертолет прилетел сюда гораздо раньше чем мы добрались по пробкам. Господи! Он ведь как Ты на кресте принял весь удар на себя. Пожалуйста, Господи Иисусе Христе, вытащи его. Он классный водитель и ни в чем не виноват. Я предстою за него перед Тобой, Господи…"
Кручение постепенно сошло на нет. "Реактор" замолчал и стол выкатил меня из сканера.

-Немного свободной жидкости в брюшной полости, не критично, киста левого яичника, вроде не рванула. Брыжейка какая-то вся тяжистая. Что еще..? - доктор на мгновение задумался. После интерпретации снимков он пришел в реанимацию, где я с нетерпением ждала приговора. - в общем страшного ничего, но давайте ночь понаблюдаем, ладно?
-У меня дочь одна дома. - “Ты же только что обещала что будешь слушаться.” - Наверное один Бог может терпеть мой отвратительный характер.
-А мы вам телефон дадим, по блату (в отделении реанимации больным запрещено пользоваться гаджетами). - подмигнул доктор. - будете на связи с ребенком.
-Уговорили. - Не поддельно улыбнулась я. - Спасибо вам и слава Богу за все.
-Вот, держи, милочка. Как просила, - Санитарка реанимации принесла из сейфа мой мобильник и внешний аккумулятор. - “Вот я бестолочь. Попросила телефон, батарею, а про провод не сказала. Что ж, сама виновата, придется экономить заряд.” - Но я подумала, что тебе понадобиться еще это, - Женщина вложила мне в руки провод и наушники. Вы понимаете? Она не просто бездумно сделала что ей сказали. Она поставила себя на место больного. Это растрогало буквально до слез.
-Святой человек! Огромное спасибо! Дай вам Бог здоровья! - Надо же, даже наушники. Тогда я не знала, что именно они помогут заснуть в никогда не гасящей свет реанимации.

Позже выяснилось, что у меня еще сломано первое (верхнее) ребро слева. То самое, которое под ключицей. Об этом и забыл сказать улыбчивый доктор, который разрешил телефон. Но я не возмущалась. У него было еще много гораздо более тяжелых больных, чем я. Одним из них являлся наш Лешка.
“Господи, как он там? Не оставь его, пожалуйста. Держи его за руку Господи.” Под ложечкой засосало. Это редкое чувство я знала и понимала. Нужна поддержка. Не долго думая, я позвонила Ирине, дорогой подруге из храма, попросила за нас молиться. Мысленно вернулась в сегодняшнее утро. В свои переживания и обиды. Какой же ничтожной показалась мне ситуация которая несколько часов назад высасывала мои силы и тянула в пучину печали. Как же мне хотелось в храм, увидеть родные лица, молиться и петь! Ведь я могла бы больше никогда их не увидеть и не произнести не слова, не то что стоять вместе в молитвенном строю. “Спасибо Тебе Господи за все.”

Немного переведя дух, я открыла входящие сообщения. Оказывается, наше ДТП попало на камеру регистратора и видео уже гуляло в сети как и сама новость про аварию со скорой. Пересмотрев кадры “снаружи” я еще раз прокрутила в памяти события, которые видела изнутри. Жесть…
Спустя примерно пять часов привезли Лешку. Собрали по кусочкам. Но он был цел и от него веяло жизнью. “Господи. Как же Ты любишь нас. Как же любишь…” Слезы радости умыли уставшее лицо.
Через несколько коек от меня лежала Катюшка. У нее тоже была тупая травма живота от ремня, небольшое сотрясение мозга и гематома голени. Серьезных повреждений не обнаружили. Похоже мы родились в рубашках.
На следующий день Лешка пришел в сознание, а нас с Катькой перевели в отделение. Я сразу же написала отказ от стационарного лечения. И начала радостно ходить по палате, подчеркивая свое неплохое самочувствие. Разбирая принесенные вещи, подняла левую руку и услышала громкий хруст. Изнутри создалось такое впечатление, что мое ребро разложилось на атомы. Стало очень страшно, как бы оно не повредило жизненно-важные органы. Толпа предательских серых пятен с радостью выскочила на арену взора. “Надеюсь, это просто вегетативная реакция, Господи, ведь правда?” Не надо было хорохориться. “Да, Господи, но ныть и делать вид что я “самый тяжелый больной в мире человек” (помните мультик про Карлсона?) мне тоже не по душе. Узкий путь, тесные врата (Мф 7:13-14). “Да, Господи, я понимаю, во всем нужен баланс.” Еще один урок был немедленно усвоен.

-Девченки, обед! - Опережая гремящую тележку полная женщина в белом колпаке появилась на пороге палаты. - После того как хрустнуло сломанное ребро, я боялась поднимать даже правую руку и с грустью смотрела на вермишелевый суп.
- Юль, давай покормлю, - Катька подошла ко мне и схватилась за тарелку.
- Еще не хватало! Сейчас придумаю что-нибудь. - Опять хорохоришься. Учись принимать помощь с радостью и благодарностью, когда она действительно нужна.
- Давай, сказала! - Катюшка безапелляционно улыбнулась и палата наполнилась схлебыванием с редкими перерывами на тихий хохот.
- Аай, смеяться больно… - Почти в один голос лепетали мы с коллегой быстро покончив с пресным, начисто лишенным соли, больничным супом.
- Божественно! - констатировала я, - Спасибо тебе, солнышко. В век не забуду. - На душе стало тепло и спокойно. Какое счастье что люди есть друг у друга и мы не одиноки в этом мире.

Вскоре приехала мама и привезла гражданскую одежду, которую я сразу, не без ее помощи, натянула. Странно было находиться в палате в васильковых брюках со светоотражающими лентами. Будто и здесь я была “при исполнении”. К Кате тоже приехали родственники. Когда я копалась в вещах с болью обнаружила, что все же потеряла бабушкин крестик и хмурилась пытаясь принять этот обидный факт.
-Не расстраивайтесь. - Подмигнула Катюшкина дочь. Стройная одиннадцатиклассница. - Если вы потеряли крестик, значит он “сработал”. Я имею в виду, как ремень безопасности.

Держась за заботливую мамину руку, я вышла из здания. Дома ждала любимая дочь. Свежий воздух теплого осеннего вечера наполнил легкие. “Господи! Я иду своими ногами и дышу свежим воздухом! У меня есть дело в жизни и люди, которым я еще нужна. А еще я знаю, что нужна Тебе. Я люблю Тебя, Господи, и буду до последнего вздоха с Тобой. Какое счастье жить!”