В эту смену мне повезло несказанно - я работала с врачом. Светлый понедельник после Пасхи украшал дежурство хорошим настроением. По нескольким вызовам я заметила, что врачебным бригадам действительно чаще дают более интересные, экстренные поводы.

- ОНМК, - доктор повернула ко мне экран планшета. Я удивилась. Вот так сразу уже и диагноз поставлен, хотя вызывает жена, а не медработник.
- Сейчас приедем, посмотрим, - почти в один голос заметили мы с Людмилой Семеновной.
На кровати в гостиной сидел мужчина и не реагировал на наши приветствия.
-Представляете, мы гуляли в парке. Ему позвонила сестра, он с ней общался спокойно, не ссорился, вроде. И вдруг, как за голову схватился и замолчал. Совсем, понимаете?
- Вы хотите сказать, речь потерял?
- Да, именно. Он телефон от уха убрал, даже не отключил. И молчит с тех пор, на меня не смотрит. Хорошо, мы не далеко успели уйти. Я его до дома довела с трудом, он все время вправо забирал.
- Спасибо. В общем-то все ясно, - рассуждала врач.
- 170/100, - сразу после измерения давления я принялась за проверку неврологической симптоматики. Больной не понимал меня. Несколько раз он набирал в грудь воздух, будто желая что-то сказать, но потом терялся и прекращал попытку общения. Он явно не игнорировал мои вопросы. Он их просто не понимал.
- Скажите, раньше было с ним такое?
- Нет, что вы. Он у меня работает до сих пор, книжки читает, зарядку делает. Давление да, поднимается. Вроде принимает лизиноприл. Но он несколько дней назад закончился, мы еще не успели купить новую упаковку.
- Катетер ставлю, терапия по стандартам.

Мы с доктором посмотрели друг на друга и утвердительно кивнули. На фоне высокого давления внезапное оглушение, атаксия (нарушение координации движений), сенсомоторная афазия (распад речевого мышления, проявляющийся как нарушением понимания обращенной к больному речи, так и дефектами собственной). На лицо явные признаки геморрагического инсульта. Того самого, который возникает вследствие поражения структур мозга излившейся из поврежденного сосуда кровью. От ишемического (который возникает из-за нарушения кровоснабжения структур мозга посредством закупорки тромбом сосуда, его сужения, критически низким давлением или совокупностью факторов) его отличает очень резкое начало. Неслучайно “инсульт” - с латинского переводится как “удар”. Впрочем и ишемический может долбануть с резким нарастанием, так, что мало не покажется. Поэтому мы зачастую не решаемся определять причину нарушения мозгового кровообращения. Благо лечение одно и тоже. И тактика.
-А вот еще, что забыла. Он когда за голову схватился, сказал только одно слово. “Кипяток”. И после этого уже совсем замолчал.
- Да, резкая головная боль, похожая на разлитый внутри черепушки кипяток, тоже явно подтверждает наш диагноз. С собой только паспорт и полис. Юль, сходишь за сидячкой? - сомнений в необходимости госпитализации не возникало. Быстрым шагом я вышла в подъезд. Действительно, полусидячая транспортировка в этой клинической ситуации оптимальна. Положение с приподнятым головным концом хотя бы немного препятствует отеку мозга. При ишемическом инсульте немного по-другому. Для транспортировки, напротив, больше подходят волокуши и чисто горизонтальное положение, чтобы мозг не хватанул лишней гипоксии (если он уже от этой гипоксии не начал отекать). В нашем деле много нюансов и всего не предусмотришь. Каждый вызов - это мини-квест, где нужно действовать по ситуации.

Я достала из машины каталку-трансформер и окинула взглядом залитый солнцем двор. На лавочке у соседнего подъезда скучали два таджика в рабочих комбинезонах.
-Ребята, помощь нужна. Не надолго, пойдемте со мной пожалуйста, - азиаты не без интереса ринулись в подъезд. Что ни говори о слегка чрезмерно населивших Россию иммигрантах, но мне, как фельдшеру скорой помощи, они в помощи ни разу не отказывали.
В квартире слабо говорящие по-русски удивились нашей чудо-каталке. Уж больно красиво она превращалась из нескольких перетянутых прорезиненной тканью металлических трубок в почти комфортабельное кресло. Больного пересадили и пристегнули ремни.
Путь в 1-ую градскую больницу по пробкам был не близким. Подвергшийся мозговой атаке мужчина казался стабильным. Я смотрела то на него, то в окно, до того момента пока он не закатил глаза, и хаотично не задвигал всеми имеющимися у него мышцами. Начались генерализованные судороги. Неудивительное осложнение геморража.

-Тихо-тихо, мой хороший, - я понимала, что сознание нарушено, но знала, что душа так или иначе нуждается в поддержке. Мужчину продолжало трясти. Пока Семеновна набирала сибазон, я возилась с мониторингом. Надо было наладить систему контроля показателей раньше, как только больной лег на каталку. В то время это еще не было так строго регламентировано и я просохатила момент, но быстро исправила ошибку. Глаза взволнованно поднялись на монитор. Иногда судороги предшествуют остановке сердца, а брадикардия - один из симптомов отека мозга и начинающегося вклинения (критическое состояние, которое возникает у пациентов с прогрессирующим отеком мозга. В результате смещения увеличенных отеком структур, происходит сдавление ствола головного мозга в котором расположены жизненно важные центры дыхания и кровообращения. Данное осложнение обычно смертельно). К счастью, зеленая кривая ЭКГ выбивала тахикардию. Голубая волна сатурации высветила значение 90, давление 160/85.

- Держи, - Доктор передала шприц с противосудорожным. Препараты из коробочки надо набирать не только быстро, но и аккуратно. Ампулы подотчетны. Как всегда с молитвой, я ввела препарат. Внутреннее землетрясение постепенно утихало. Конечности ходили ходуном с меньшей амплитудой, глаза вернулись на свою штатную орбиту и отражали оттенок неосознанного ужаса. Вероятно, мужчине было очень плохо, но он никак не мог это выразить. Я открыла большой баллон и надела на лицо больного маску.
- Кандидат на трубу, как считаете, доктор? - я задумалась. Действительно, человек, который еще 2 часа назад жил полноценной жизнью, стремительно терял баллы по Глазго (шкала глубины утраты сознания, где чем меньше баллов, тем глубже кома). Слава Богу, зрачки были одинаковые. Анизокория (симптом, характеризующийся разным размером зрачков правого и левого глаза. Как правило, один зрачок ведет себя нормально, а второй находится в зафиксированном положении) - прогностически не хороший признак.
Мы въехали в ворота больницы. Выкатили каталку и направились в грузовой лифт, где мужчина выдал афтершоки. Повторный приступ судорог.
-Ну и что? Эпилепсию в неврологию, пожалуйста.

Я тяжело вздохнула. Коллегам в стационаре действительно тяжело. Но неужели они не знают, что судороги - это, к сожалению, далеко не всегда эпилепсия. Людмила Семеновна имела большой опыт. Спокойным голосом она разъясяла ситуацию. Больного трясло. Потихоньку я перевернула его на бок и старалась придерживать.
-Коллеги, посмотрите пожалуйста на зрачки. Мне кажется споря, мы теряем время, - оба врача посмотрели на мужчину. Левый зрачок предательски расширился, правый выглядел обычно.
- Перекладывайте. Света! Интубация, - с помощью откуда ни возьмись появившегося санитара, мы буквально перекинули больного с каталки на каталку.
Выжил он или нет нам неизвестно. Геморрагический инсульт намного опаснее ишемического. Честно говоря, его проще предотвратить, чем лечить. С учетом того, что мы быстро доставили больного в стационар, его шансы увеличились. Здесь действительно на счету каждая минута.

Мы возвращались на подстанцию и я снова пыталась смотреть в до середины оклеенное специальной пленкой окно. “Я не знаю как жить, если смерть станет вдруг невозможной”. Вспомнились строки одной из песен любимой группы ДДТ. Действительно, факт. В физическом смысле мы все смертны. И если бы это было не так, еще меньше ценили бы жизнь. Господь на кресте силой Своей любви победил смерть. Для кого-то - пустой звук. Для меня - факт. Факт определяющий цель и смысл моей жизни. Буду учиться любить. Пока живу, пока дышу. А дальше посмотрим. Верю, что наработанные здесь навыки агапэ (безусловная любовь. Самое близкое из возможных определений того, что испытывает к нам Бог) не просто пригодятся, а, возможно, определят наш путь (или состояние) в вечности.