- Мужчина 63 года, вызывает врач из поликлиники, ставит ТИА, - на входе в подъезд я объявила повод к вызову. Сегодня была только принимателем решений и не поднимала ничего тяжелее авторучки. Напарник Серега и студент Артем носили все оборудование. Последний на мою реплику отреагировал задумчивым выражением лица.

- ТИА - это транзиторная ишемическая атака, помнишь? - Студент энергично закивал, - преходящее нарушение мозгового кровообращения.
- Когда, например, нарушалась речь, опустился угол рта, а через 5 минут все восстановилось, - Сергей дополнил мои рассуждения.

- Здравствуйте, рассказывайте, - я проскочила через узкий коридор первая и начала сбор анамнеза.
- Вы знаете, он с самого утра странный какой-то. Вчера все нормально было. Сегодня все забывает. В один момент вообще спросил “где я?”. Мы обалдели конечно. И глаза у него какие-то безумные. Не хотели вас беспокоить, у вас и так больных полно. Вызвали из поликлиники терапевта. Она его даже толком не посмотрела, сразу вам позвонила. Посмотрите, не инсульт ли это? - переговоры вела жена. То что она нам поведала пока было недостаточно для экстренного неврологического диагноза, и могло говорить о хронической ишемии. Той самой банальной и неизбежной, которую в советскую эпоху не совсем корректно именовали “склероз”.
ЭКГ без патологии. Из хронических только ГБ. Принимает валсартан. На момент осмотра давление 140/90.
-Присядьте пожалуйста, - напарник хотел не просто провести неврологический осмотр, а продемонстрировать мастер-класс Артему. Все пробы мужчина выполнил. Речь была четкой. Лицо абсолютно симметрично. При осмотре глаз обнаружился горизонтальный нистагм (дрожание глазного яблока).

- Головой не ударялся?
- Нет, нет.
- Евгений Степанович, вы меня хорошо видите и слышите? - больной кивнул, - что вас сейчас беспокоит?
- Слабость, особенно в мышцах.
- Слева или справа?
- По всему телу.
- Назовите пожалуйста свою дату рождения.
- 07.08.1960.
- Это правильный ответ? - я перевела взгляд на жену и она кивнула.
- Кем приходится вам милая женщина? - за руку я вывела супругу в центр комнаты.
- Как кем? Женой конечно, мы уж 40 лет вместе, а это наша дочь, - больной указал на молодую женщину, которая выглядывала из-за двери. - У нее сынишка маленький, наш внук, Женька. В честь меня назвали.

Я снова посмотрела на спутницу жизни больного. Столь подробный и эмоционально окрашенный ответ мужчины демонтировал ясность ума, недостойную ОНМК, пусть и преходящего. И все же ощущение необходимости нашего вмешательства в эту ситуацию меня не покидало.
-А какое сейчас время года?

Счастливый дед задумался.
-Зима что-ли? - этот ответ был менее уверенным. На улице действительно лежал снег, но март уже радостно топил его, лишь немного подмораживая ночью.
-Уверены? Подумайте еще.
- Ну март, да. Весна, получается.
“Что скажешь, Господи? Я придираюсь и у мужчины просто хроническая ишемия?” На мгновение внутри воцарилась тишина. Будто из самого сердца невидимая рука протянула мне глюкометр. “Ну да, и по алгоритмам положено.” При любом подозрении на нарушение сознания измеряется сахар крови.
-Серег, а давай сахара возьмем.
- Сейчас Артем возьмет, - мне нравилось что напарник с радостью переадресовывает все, что нужно делать руками, студенту. Юный коллега должен чувствовать себя полноценным членом бригады и впитывать клиническую информацию как воду жизни.
Шустрый Артем безукоризненно выполнил манипуляцию и показал мне экран глюкометра.
-26,4? Не слабо…
-Сколько? - переспросила жена больного. Я повторила показатель.
- Ничего себе…
- Ну, зато теперь понятно откуда ноги растут, - улыбнулся Серега. Я радостно закивала. Пока парни налаживали инфузию, я взялась за объяснения. Родственники пока не понимали происходящее.
- Так, мои хорошие. Как вы видите, мы рады. Конечно, не тому что у Евгения сахар высокий. А скорее тому, что не видим здесь инсульт. Именно высокий показатель сахара объясняет некоторую спутанность его сознания. Не случайно по нашим рекомендациям положено проверять глюкозу крови на все возможные нарушения сознания. Я правильно понимаю что раньше у вас никогда не было таких цифр?
- Да я никогда и не мерял.
- Воды много пьете?
- Очень, - жена соображала и негодовала быстрее больного, - последние две недели как Водохлеб 13-ый.
- А мочитесь чаще, чем раньше?
- Да, честно говоря, бегаю часто. Думал сначала, что это мужские проблемы. Но мне друг сказал, что при них обычно мало мочи бывает. А у меня литрами выходит.
- Потому что сахар сушит вашу кровь и сосуды. Чтобы это скомпенсировать, организм проводит неосознанный для вас детокс.
- Как интересно все-таки человек создан.
- Определенно интересно и прекрасно. Я начала этим восхищаться когда анатомию учила в училище. Еще тогда задумалась, что Кто-то действительно кропотливо потрудился. Ну да ладно. Теперь по тактике. Сейчас мы капаем обычный физраствор. Скажем так, делаем ваш пассивный детокс более активным. Инсулин мы не применяем, потому что нужен тщательный подбор препарата и дозы. Нас, конечно, не напугать сахаром 26,4. Мы и за 50 видали. Но для вас, Евгений Степанович, это действительно большая цифра. Поэтому предлагаем вам для обследования и подбора лечения проследовать с нами в стационар.

- Согласен, - мужчина обреченно развел руками.
- Не расстраивайтесь. Сейчас долго нигде не держат. А выращивать дома еще большее количество миллимоль на литр явно вам не на пользу.
- Спасибо огромное. А врач из поликлиники не догадалась что с ним на самом деле.
- Догадалась бы чуть позже. Даже не сомневайтесь.
- Огромное, огромное спасибо вам, - когда врач приемного поставил подпись в карте вызова, мы тепло распрощались с Евгением.
- Ну что студент, запомнил?
- Не только запомнил, но и понял для чего берутся сахара при неврологических диагнозах.
- На самом деле здесь идет скорее поиск гипо, чем гипергликемии. Но получается что и то и другое часто объясняет вечно загадочную для нас причину нарушения сознания.

За гипогликемией далеко ходить не пришлось. Она попалась на следующей же смене.