“Вскрыли дверь из-за запаха, не уверены, что умер” - значилость в примечании к вызову с поводом “60 лет, без сознания”. Будучи в спокойной уверенности применить розовый бланк (бланк констатации смерти), мы все же прихватили с собой ремнабор и деф, благо был первый этаж. Вызывающая соседка не обманула - смердить начало уже у поезда. Респираторы незамедлительно прикрыли носы. Паркет в коридоре у входа на кухню уже давно вступил в химическую реакцию с нечистотами. В помещении площадью несколько квадратных метров, которое когда-то предназначалось для приготовления пищи на полу в гниющих испражнениях лежал грузный мужчина. О наличии души в его теле свидетельствовало не только довольно частое дыхание, но и шевеление бренного тела.
-Здравствуйте! - я издала нарочито открытый звук. Обычному собеседнику такой тон может взорвать мозг и показаться неприятным. Для приведения же в чувства различных категорий наших подопечных подходит как нельзя лучше.

- Здравствуйте… - глухо но без явных речевых нарушений отозвался возлежащий. Моя напарница, милая молодая специалистка, осталась в коридоре с трудом сдерживая тошноту. Толкаться в подсыхающей луже говна на пяти квадратах было не самой хорошей идеей.
-Давно лежите? - сбор анамнеза часто протекает в ироничной форме.
- Не знаю, не могу понять.
- Выпивали?
- После инфаркта не пью. Лет шесть как уже, - я нахмурилась и перевела взгляд в коридор на заткнувшуютнос тряпкой-полотенцем соседку.
- Не пьет он. Точно знаю.
- Что ж, допустим. Ваша фамилия имя, отчество?
- Иванов Алексей Вячеславович, 1960 года рождения, 2 мая, - пока мужчина говорил, соседка достала из тумбочки паспорт.
- Хм, не обманул. А что болит сейчас? Что беспокоит?

- Да ничего особо, просто встать не могу, в груди немного давит, - я попыталась провести неврологический осмотр. Обе руки и ноги больного не слушались ни меня ни его. Несмотря на логику я чувствовала, что это не инсульт, но в оперативном континууме не находила других причин чтобы неизвестное время лежать в своих фекалиях на полу и не пытаться разрешить столь неприятные узы. С помощью подошедших слегка нетрезвых сочувствующих мы выволокли дядьку в прихожую. Сгнившие штаны вместе с трусами пришлось срезать. Картина под ними предстала удручающая. Причиндалы и смежные с ними области окрасились в серо-малиновый цвет, по консистенции походили на творожный сыр и представляли собой токсичный букет свободных радикалов. Маша зарегистрировала ЭКГ. Для этого пришлось снять клемы с ножных электродов и приложить последние вручную к тазу с обеих сторон. Живого места на нижних конечностях не обнаруживалось. Кроме тахикардии особых изменений на пленке не было. Я тяжело вздохнула, принимая трудное, но единственно верное решение.
- В больницу поедете?
- Да. Спасибо! - благодарение было не лишним. Кажется Алексей Вячеславович понимал, что таскать и катать его ароматное тело - не приятное и рисковое занятие.
- ОНМК. Нестабильная стенокардия. Гнойное расплавление мошонки и нижних конечностей. Длительная иммобилизация, - диагноз был примерным, но достаточным для выбора диспетчером соответствующего профиля стационара.

Вен у дяди Леши не нашлось от слова совсем. Их даже примерно не было видно ни в одной анатомической области. Уже в машине подключенный монитор сообщил нам об артериальном давлении 200/100. Нитроспрей под язык снял тяжесть в груди, но не снизил напор в левом желудочке. Доступ для введения препаратов был так или иначе необходим. “Чувак все равно не жилец. Попробуй поставить внутрикостник (приспособление для введения сильнодействующих препаратов в костный мозг. Метод не уступающий по силе и скорости действия переферическому внутривенному)”. Дифференцировать Божий глас с собственным самолюбием не всегда легко. И все же маленькая свечка внутри зажглась, освещая путь. В данной ситуации - больше учебный, чем спасительный.

-Доставай пистолет, синий, должен лежать в ремнаборе.
- Ты серьёзно? - юная напарница встревожилась и одновременно обрадовалась предстоящему действу.
- Ага, давай салфеток спиртовых побольше и физы набери пожалуйста 20 кубов, - Маша быстро соображала и ловко работала изящными ручками.
- Дядь Леш, как дела?
- Потихоньку, - мне нравился этот человек. Несмотря на тяжесть своего положения он не ныл и не нудил. Из-за уважения к силе его духа моя физиология свыклась с его запахами.
Чтобы оттереть желаемое место установки иглы потребовалось время. Коричневые салфетки полетели в желтый пакет для отходов. Я вскрыла пистолет и вспомнила мудрое наставление одного хорошего спеца. “Нам гораздо привычнее что-то тыкать в руку больному. Поэтому доступ к лучевой кости хорошо подходит для первой установки внутрикостного доступа.” Синяя крышечка ловко скрутила длину иглы до положения “radius”.

- Сейчас будет укол в руку, надо потерпеть.
- Не такое терпели, прорвемся.
- Согласна, - пистолет встал под углом 90 градусов и крепко прижался к коже, - Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй меня грешную.
Клац. Удар был твердым. Толстая игла долей секунды прошила кость. Больной не дернулся.
-Не больно?
-Да нет… - интересно, это потому что конечность была действительно парализована или “...при правильном исполнении манипуляция почти безболезненна.”

Подсоединив к игле шприц я потянула поршень. Тягучее розовое содержимое не заставило себя ждать. С задней передачи введения переключилась на первую, а затем и на вторую. Проходимость была хорошая. Мы на месте. После введения магнезии и мексидола давление нормализовалось. Остальные показатели пока держались в пределах допустимого. Я уткнулась в карту.

-Юля, вызывай бригаду на себя! - крик из кабины хлестко срезал с меня состояние радостного спокойствия.
- Что там, Дим? - Мой видавший всякое мозг быстро и одновременно рисовал картины возможных траблов. Перед нами крупное ДТП, террористы с автоматами или водителю нашей спотыкающейся газели (мерс был в ремонте) стало плохо за рулем. Впрочем, я была готова ко всему.
- Мы закипели, - и правда. Жестяная старушка кряхтела извергая из-под капота дым. Хм, подумаешь, закипели. А я то думала апокалипсис вступил в активную фазу. Дима дотянул до заправки, где могли безопасно встать, но машину не глушил. Предполагал, что потом не заведет.
- Восемьдесят четыре, сто семнадцать. Мы следовали в больницу Юдина и сломались, нужен ремонт. У нас больной тяжелый на мониторе и с внутрикостником. Пришлите бригаду пожалуйста. Заправка Роснефть, Чертановская 195.

- Поняли вас коллеги, ждите.
- Лешенька, как дела? - я уже не церемонилась. Было излишне.
- Пойдет…
- Вот ты молодец. Ты не военный?
- Нет, строитель.

Подмога не заставила себя ждать. Апрельские сумерки давно сгустились над Москвой освежая смог мегаполиса. Чтобы переложить с каталки на каталку сто с лишним килограммового Лешу, нужна была мужская сила. Я подошла к дороге и подняла руку. Остановилась машина с логотипом яндекс-такси. На переднем сидении в детском кресле-люльке сидел младенец. Из-за руля выскочил восточный мужчина.

-Слушайте, вы с ребенком, езжайте наверное. Спасибо, что остановились.
-Нэт, нэт, я помогу. Когда у меня жэна рожала тяжело, скорая помогла. Как я могу нэ помочь?
Тряхнув черными волосами таджик (?) подскочил на исходную. Два водителя бригад и врач принимающей машины уже были в перчатках. Перекладывание не пошло больному на пользу. Несмотря на свою стойкость он застонал и несколько раз выругался.
-Кровь, песок, говно и слезы, - подметил один из мужчин.
-Не говори! - поддержала я негодование подельника и вспомнила Михалыча - своего первого наставника по спасательным работам. Когда плотно общаешься с человеком перенимаешь его выражения и интонации. Вот уже много лет как Сашки нет с нами, но он в такие моменты сенсей ощутимо рядом. Рампы обеих газелей закрылись. Я снова вздохнула “Дай вам Бог доехать”.

-Что с машиной Дим?
-Вроде не глохнет. Залил воды в радиатор. Давай попробуем потихоньку поехать, авось дотянем, - я кивнула и села вперед, понимая что на подстанции нам потребуется еще как минимум час для мойки зловонного салона. “Господи, Ты все знаешь. Воля Твоя да будет,” - мысленно прошептала я и вернулась к заполнению карты вызова. Газелятор рычал глухо, но стабильно. Мы двигались. После введения шести цифр электронной подписи перед усталыми глазами Капотня замерцала заводским огнями. Интересно, Леша доехал? Вот так подарок достался бутовской врачебной бригаде.
“ИБС. ПИКС. ЦВБ. Длительная иммобилизация” - значилось в посмертном эпикризе. Больной был принят в стационар, после чего клиническая смерть наступила прямо в приемном отделении сменившись биологической по причине неэффективности реанимационных мероприятий.

-Жалко как… И ведь инсульт не подтвердился. Как думаешь, в чем наша ошибка? - сидя напротив меня в кабинете старшего врача и изучая ЕМИАС, спросила Маша.
- Сложно сказать… Мы сделали все что могли, это факт. Здесь вопросов больше чем ответов. По крайней мере мы не оставили его в положении, которое и врагу не пожелаешь, - я вспомнила смердящую кухню с гнилым линолеумом.