Вот уже четыре года, как я не употребляю алкоголь (можно похлопать ). Но после выходных, проведенных на турслете скорой помощи,  заступила на смену в состоянии раздолбайского драйва, схожего не с чем иным, как с легким подпитием. После ударного использования голосового аппарата звук проходил через оперированные связки с предательским сипом. 
— Брат мой, сегодня ты — спикер, — сказала я Кириллу, подспудно понимая, что все равно не смогу молчать на вызове.
— Ok, sister. — Кирилла я называла братом неслучайно. На прошлом слете, когда по капитанскому обыкновению потеряла голос, он излагал команде мои мысли, как Аарон, будучи мелодичным гласом косноязычного Моисея. 
На вызов с поводом «78 лет, боли в животе» мы взяли с собой студентку третьего курса на последних ленивых днях летней практики. В электронной карте больного значилось несколько осмотров терапевта и один вызов СМП с диагнозом гипертоническая болезнь.
— Где болит, покажите, пожалуйста.
— Вот здесь, — пожилой улыбчивый мужчина, похожий на доброго гнома, показал область правого подреберья. 
— Так больно? — легким движением Кирилл постучал по реберной дуге больного справа. Гном отрицательно помотал головой. При дальнейшем осмотре и остальные «животные» симптомы оказались отрицательными. 
— Вы знаете, у него давление прыгало все эти дни и слабость сильная, — донеслось из дверного проема. С помощью Кирилла студентка наложила электроды ЭКГ и с радостью первооткрывателя зарегистрировала кардиограмму без существенных изменений. Давление 140/80 также не шло навстречу в диагностическом поиске.
— А можете найти какое-то положение, в котором боли нет?
— Да, пожалуй. Вот так, на боку, так и дышать легче. Потому что эта боль меня на вдохе мучает, как будто прокалывает. 
— Дорсалгия, — развел руками Кирилл и потянулся в ящик, чтобы набрать кеторол.
— А послухай его, братишка, — говорить было действительно тяжело. Проще было самой подойти и послушать, но мне был важен момент доверия и работы в команде. Напарник переставлял головку фонендоскопа с точки на точку, меняясь в лице. 
— Послушай… — тихо сказал он студентке, когда мембрана находилась справа снизу. — Настраивай УЗИ, — прозвучало внутри. «Точно, вот я бестолковая. Спасибо, Господи». 
— Что скажешь? 
— К-крепитация, — скромная студентка отвечала неуверенно, но правильно.
— Так, дорогие мои, — сиплый голос собрал весь тембр в кулак, — у нас на станции пилотный проект. Делаем ургентное УЗИ легких. Ургентное — это значит экстренное. То есть мы не видим хронических тонкостей, но можем определить пневмонию, начинающийся отек легких, жидкость и воздух в плевральной полости. Не судите нас строго, пожалуйста, потому что мы только учимся и нарабатываем опыт. — Когда честно признаешься, что ты не уверен в своих силах, будто открываешь кран для их высвобождения. Я связала УЗИ-роутер с планшетом, вошла в аккаунт и обильно нанесла гель на датчик. Метка сверху. К исследованию готова. — Поворачивайтесь ко мне спиной, пожалуйста. — Я вывела первую точку. Плевральная линия ровная, четкая, подвижная, но при дыхании с правой стороны опускается вниз, образуя треугольник с темным, анэхогенным содержимым внутри . От плевры тусклыми, широкими прожекторами отходят множественные b-линии .  
— А кашель есть? 
— Да, вы знаете, такой противный, с желтой мокротой, — ответ мужчины оставлял все меньше поля для сомнений. Пока я работала с больным с тылу, Кирилл искал диагностическую информацию во фронтальной плоскости.
— Сатурация 96, температура 36,6. 
— Ага…— датчик уже стоял на нижней точке левого легкого. Плевральная линия напоминала разорванное слоистое облако. Через брешь во тьму ткани легкого светил яркий луч единственной в этом межреберном промежутке b-линии. Я залюбовалась. Будто солнце перед дождем пускало зайчика сквозь слабое место в облаках. Красивая и очень опасная УЗИ-картина субплевральной консолидации .
— Что ж, смотрите. Вы болеете неделю, чувствуете слабость, боль в грудной клетке, затрудненное дыхание, у вас кашель с мокротой. 
— Тест отрицательный, — брат Аарон дополнял хриплое вещание Моисея важными фактами. 
— Замечательно. В общем, у вас по клинической картине и по УЗИ  пневмония, при чем слева — уже собравшаяся в один очаг. Это часто скрытое и грозное состояние. Учитывая ваш почтенный возраст, мы настоятельно приглашаем вас в стационар. К сожалению, это именно та пневмония, которую вы не сможете вылечить дома. 
— Может, антибиотики попить? — гном вздохнул. Ехать в инфекцию он не хотел. Но я чувствовала, что в его случае это необходимо.
— Конечно, только в уколах и под наблюдением. Собирайтесь. — Мужчина снова вздохнул, встал с кровати и начал вошкаться в ящике комода. 
— Вот слышите, как только что-то начинает делать, одышка появляется, — жена радостно жужжала, доставая из шкафа в прихожей большой рюкзак. Кажется, она хотела отправить дела в больницу надолго.
— Неудивительно. Удивительно другое, — я посмотрела на молодую девушку. — Скажи, пожалуйста, когда ты слушала левое легкое снизу, что там было особенного?
— Н-ничего, немного ослаблено дыхание — это Кирилл сказал. Я бы вообще подумала, что все нормально. 
— Именно в этом месте по УЗИ — консолидация. То есть аускультативно и клинически это очень сложно поймать, а на УЗИ видно.
— Круто очень. Спасибо большое, — глаза девчушки горели. Я улыбнулась. Это, и правда, было круто. 
До больницы доехали спокойно и передали больного врачу приемного. Через несколько часов мне посчастливилось узнать результаты КТ: «…в S1/2 левого легкого зона субплевральной консолидации… следовое количество жидкости в правой плевральной полости». Получается, что с помощью ультразвукового исследования удалось поставить слово в слово правильный диагноз и настоять на госпитализации пациента, тем самым спасая ему жизнь. Для меня, как узиста-самоучки, к своему стыду побывавшего только на двух полнодневных занятиях, это был маленький триумф. 
Действительно, много пожилых людей умирает от недиагностированных застойных пневмоний со стертой клиникой. УЗИ-диагностика — это нечто гораздо более простое, чем мы думаем. Но и она не заметит скоропомощную чуйку — волну вибраций с частотой в неописуемое количество герц того места, где в сердце каждого у нас, вне зависимости от вероисповедания, канал связи с Богом.