Пятница 13-го числа любого месяца — распространённая примета, по которой в такой день следует быть особенно готовым к неприятностям и остерегаться неудач. В медицине рассматривается как одна из фобий и иногда называется параскевидекатриафобия.



«Открытие века»

То ли вечер выдался довольно грустным, то ли настроение было на нуле, но на смену идти совершенно не хотелось. Едва разлепив опухшие глаза, и немного помедлив в коридоре, как будто ожидая команды «Отставить!», всё же сделал над собой усилие и вышел из дому.

Так уж сложилось в этом году, что следующая дата после моего дня рождения выпала именно на пятницу, тринадцатого числа. Я не имею ничего против смены дат в календаре, не шарахаюсь от чёрных котов, переходящих передо мной дорогу, не ищу в цифрах некий смысл, не раскрываю тайны своей фамилии…

Даже если бы я очень сильно захотел, то сегодня у меня этого бы не получилось. Голова гудела, постоянно хотелось пить, а воспалённые глаза выдавали во мне вчерашнего гуляку, который был не прочь выпить и закусить, но не смог вовремя остановиться. Да, я отмечал свой день рождения немного загодя, так как в ночь с двенадцатого на тринадцатое января мне предстояло выйти на смену.

Поэтому сегодня я не помышлял о геройстве, а лишь надеялся на благополучное, тихое времяпровождение, в укромном тёмном уголке, с большой кружкой горячего зелёного чая, в ожидании поступающих вызовов. А если сказать откровенно, то о поступающих вызовах думать не хотелось вообще.

Звёзды услышали немую мольбу, видимо мой внешний вид был ещё хуже, чем я мог себе вообразить. А возможно диспетчер сжалилась над моей раздавленной личностью, давая время собраться и включиться в обычный ритм. Так или иначе, но дневной сон перед работой, традиционный чай после приёма смены, и молчащие телефоны возымели лечебный эффект.

Я взглянул на часы и обратился к сотрудницам с первой репликой за сегодняшний вечер:

- Не понял, сегодня пациенты решили вообще про нас не вспоминать, или приготовили большой сюрприз, который покажут глубокой ночью, в пятницу, тринадцатого?

Короткая пауза в нашей шумной смене сменилась шквалом гневных оскорблений в мой адрес. Быстро прошлись по нехорошему языку, затем пробежались по личности вообще, а вот «по моей матери» пройтись не успели. В этот кульминационный момент зазвонил телефон, подтверждая тем самым догадки сотрудниц, о моей принадлежности к нечистой силе.

Третья бригада, рассекая светом фар наступившую темноту, спешно убыла в отдалённый посёлок в поисках неизвестной улицы и неизвестного пациента, которого «кажись, парализовало».

Один за другим стали оживать другие телефонные аппараты и с каждым новым звонком свободных бригад становилось всё меньше. До тех пор, пока и мы не получили свою «путёвку в жизнь».



«Незнакомка»

Собрались все вместе ближе к ночи, расположившись за большим общим столом, обрастая исписанными картами вызовов и девственно чистыми бланками, которые ещё только предстояло заполнить. Это диспетчер постаралась, передавая многочисленные адреса по рации.

- Вот заставить бы тебя, Серёженька, самого писать все эти сочинения! – Возмутилась одна коллега.

- У тебя в родне колдунов не было? – Поддержала тему другая сотрудница.

- Не мог до утра помолчать? – Вступила в разговор диспетчер, которая быстро приняла позу «сахарницы», демонстративно перекрывая своим корпусом единственный путь к моему отступлению.

- Бить будете?! – Картинно опустив глаза, произнёс я.

- Воспитательный процесс тебе пошёл бы на пользу! – Ответила диспетчер и опустила руки, так как в коридоре послышались приближающиеся шаги.

В свете ламп дневного света предстала женщина, на вид около шестидесяти лет, одетая в старенькое пальто, слегка припорошенное свежим снегом. Её, мягко говоря, недобрый взгляд выдавал цель визита. Безо всякой лирики и без малейшего намёка на знаки приличия она сразу перешла в нападение:

- Я всегда знала, что на «Скорой» все воры, а сегодня в этом убедилась окончательно! Это же надо так нагло украсть золотое кольцо! Прямо у меня из-под носа увели! – переходя на визг, закончила первую реплику пришедшая незнакомка.

Сидящие фельдшера начали сканировать визжащую особу, явно прибегая к методу «клинического мышления».

- Ещё укол какой-то сделали, ампулу в карман спрятали и уехали! Проснулась – ни «Скорой», ни кольца! – Не унималась обворованная и обманутая женщина. – Сразу понятно, отравить хотели, ироды! Правду говорят, что «в тихом омуте черти водятся!»

Наденька скользнула на своё рабочее место и энергично стала листать журнал поступающих вызовов, с одной единственной целью – выяснить, был ли вызов вообще, а если был, то кто и когда выезжал.

Данные действия она скорее проделывала машинально, для самоуспокоения, так как за всю историю существования службы не бывало случаев воровства на адресах, у пациентов. Раньше ценности пропадали, конечно. И нас обвиняли, но потом находили в укромных местах своих малогабаритных неубранных квартир потерянные фамильные ценности. При этом, напрочь забывая извиниться перед нами за необоснованные обвинения. Вот и в этот раз нападки оказались напрасными.

Вся дежурная смена, как по команде, поднялась на защиту запятнанной репутации, проявляя солидарность и давая волю голосовым связкам. Теперь уже убегающей с позором даме был выставлен верный диагноз и вдогонку даны дальнейшие устные рекомендации по «известному в народе адресу».

- Налетели, как вороньё! Где мне с вами совладать! Я одна, а вас во-о-он сколько!

Даже водители не остались равнодушными к разгоревшемуся скандалу. Они открыли двери своих комнат отдыха и выстроились вдоль стен, буравя взглядом капитулирующую шизофреничку. Один из них выскочил на крыльцо и крикнул в сторону стремительно удаляющейся фигуры короткую фразу:

-Это менты ещё своровать могут – «Скорая» - никогда!!!



«Нагая Даная»

Вновь зазвонил телефон, возвращая нас в реальность. Наденька вышла с серьёзным лицом, направилась прямиком ко мне и протянула адрес:

- Сергей, вызов повторный, будьте предельно внимательны. Медсестра нашей больницы, с подтверждённым диагнозом онкологического заболевания всё крушит в квартире и в подъезде многоквартирного дома. Родственники её не могут успокоить.

- Разберёмся, конечно! Наташенька, по коням!

Старенький «УАЗ», с постоянно выпадающим боковым стеклом, привычно дожидался свою бригаду у парадного входа. Водитель быстро вспомнил, что днём уже был на этом адресе:

- Там баба буянила!

- И сейчас продолжает. – Вздохнул я. – Придётся госпитализировать.

Вход в подъезд привычно закрыт. Встречающих нет. На гудки домофона ответили не сразу, а на лестничной клетке царило «броуновское движение». Разбегающиеся по своим квартирам соседи кричали привычное «Наконец-то!», которое давно стало для нас синонимом слова «Здравствуйте!»

Дверь в нужную квартиру на пятом этаже оказалась не заперта, а через образовавшуюся щель доносились ужасающие гортанные крики, хозяйкой которых являлась теперь уже бывшая сотрудница нашей больницы.

Источник шума находился на кухне. Отстранив за спину свою напарницу, я приблизился к рычащей пациентке. Мельком взглянул на планшетку, к которой крепилась карта вызова. В графе «Имя» значилось непривычное «Даная».

«Интересно, о чём думали родители тридцать пять лет назад, именно в тот момент, когда давали ребёнку столь редкое имя?» - Первое что пришло в голову.

Среди кучи «дров», которые несколько часов назад именовались кухонным гарнитуром, стояла женщина, словно сошедшая с картины Рубенса, абсолютно нагая, действительно, как Даная на отдыхе. Её грудь вздымалась в такт частого дыхания. Организм требовал короткой передышки, после проделанной титанической работы, а глаза, тем временем, продолжали искать предмет потяжелее.

- Даная, здравствуй! Что случилось?! – вкрадчиво начал я.

-Кто это?! – Громогласно воскликнула она.

- Это «Скорая». Даная, что тебя беспокоит?! – повторил свой дежурный вопрос.

- Ой, ты мо хороший! Дай-ка я тебя расцелую! Ты как раз вовремя!

«Придётся сыграть роль героя-любовника». – Подумал я, а вслух сказал следующее:

- Поцелуешь, поцелуешь, только в машине, здесь посторонних много. А пока измерим давление, инъекцию сделаем, оденемся, документы твои поищем, сопроводительный лист заполним. Ты же сама медсестра, знаешь, сколько бумаги необходимо надо исписать на одного больного.

Пациентка стала затихать, вслушиваясь в мой голос. Тем временем Наташа уже ловко вскрывала ампулы, и давала указания родственникам, помогая разыскать в хаосе необходимые вещи для госпитализации.

Лекарство, сделанное в двойной дозировке, не возымело должного эффекта. Пришлось везти голосящую и пытающуюся обнажиться передо мной Данаю через весь город. Про обещание поцеловать меня она вспомнила в тот момент, когда мы уже подъезжали к экстренному приёмному покою больницы. Сотрудники, которой встретили нас как родных, только без оркестра.

То ли на счастье, то ли на беду дежурил лечащий врач Данаи – онколог, именуемый между нами «Никола угодник», а в миру - Николай Сергеевич. Он встретил бригаду, будучи сильно раздражённым:

- Дураки, что привезли её сюда! Мне с вами разговаривать не о чем! Разве не видите, что она умирающая. В своё время отказалась от ампутации нижней конечности, а теперь от боли и от интоксикации у неё психоз развивается?!

- Пусть я буду дураком перед Вами, а не перед всем городом, который наутро судачил бы о том, что мы в таком состоянии пациентку дома оставили!

- Они сработали, правильно, а если Вы не хотите её госпитализировать к себе, тогда пишите направление в психдиспансер с пометкой, что она может там содержаться! – Не выдержала фельдшер приёмного покоя и встала на нашу защиту.

Даная, тем временем, беспрепятственно и ловко разделась донага и как натурщица расположилась на кафельном полу смотровой. При этом зычно требуя к себе повышенного внимания.

Врач не спешил с направлением и с осмотром пациентки. У нас до утра тоже оставалось предостаточно времени. Неизвестно, сколько могла продолжаться такая немая осада приёмного покоя, если бы не диспетчер, которая нас уже разыскивала по сотовому телефону:

- Вы где пропали?! Вызов срочный! Кровотечение!!! Запоминайте адрес…







«Горе-Персей»

Уже войдя в подъезд, было понятно, что работа будет не из лёгких. В привычной для нас темноте лестничных пролётов раскатистым эхом разносилась нецензурная брань. Я включил фонарь и продолжил движение на верхний этаж. Как оказалось, источник света блеснул своевременно.

Прямо перед нами по ступеням стекала увесистая лепёшка рвотных масс, а в искомую квартиру тянулась виляющая дорожка из частых капель бурого цвета, которая резко обрывалась за дверью ванной комнаты. На уговоры растрепанной и взлохмаченной сожительницы и моей напарницы пациент не поддавался. Пришлось выломать дверь находящимся неподалёку топором.

Нашему взору предстал нагой парень, лет не более тридцати, который медленно засыпал, находясь в наполненной горячей водой ванной. Из глубокой зияющей раны, расположенной в верхней трети левого бедра струилась кровь, окрашивая воду в алый цвет. Поначалу казалось, что «горе-Персей» пытался уничтожить свою «Горгону», да промахнулся. Но это уже была моя фантазия.

В момент остановки кровотечения я обратил внимание на руки суицидника. Его предплечья напоминали разделочные доски на кухне у нерадивой хозяйки. Многочисленные шрамы различных сроков давности недвусмысленно говорили о неоднократных суицидальных попытках, которые носили явно демонстративно-шантажный характер.

- Наташа, измерь артериальное давление. Не мешало бы, к вене подключится.

- Один момент! – Сказала напарница и повернулась к укладке за тонометром.

- И что, Вы считаете, это поможет?! – Язвительно произнёс «слизень», в очередной раз, пытаясь выскользнуть из моих рук, которые были облачены в ядовито-синие перчатки меньшего размера.

- Тебя как зовут? – Спросил я, не обращая внимания на прозвучавший в мой адрес вопрос.

- Коля.

- Так вот, Коля, сейчас мы тебя отвезём в приёмный покой на обработку. Рана глубокая, сосуд повреждён, зашивать надо.

- Никуда я не поеду! И больше вас к себе не подпущу! Пока эта б…дь будет мне изменять, я буду продолжать свои попытки. И вы мне не указ! Видите, что у меня вен на руках уже не осталось, пришлось бедро повредить.

Понимая, что разговор бесполезен, я обратился к коллеге:

- Наташенька, бери сумку, спускайся вниз и заполняй в машине сопроводительный лист.

- Я сказал, никуда не поеду! Сейчас разбегусь и в окно выпрыгну с пятого этажа! – угрожал пациент.

- Пойду, быстрее скажу водителю, пусть «парашютиста» встречает у подъезда. С этими словами , закрыв укладку, Наталья скрылась в темноте.

- Не верите?! – Истошно заорал суицидник, и, отдёрнув портьеры в зале, распахнул евроокно.

Игнорируя Колину активность, я демонстративно сел в кресло, достал сотовый телефон и набрал привычную комбинацию цифр.

- Здравствуйте! С вами говорит фельдшер выездной бригады «Скорой медицинской помощи». Мне нужен наряд полиции для принудительной госпитализации пациента в стационар по жизненным показаниям.

- Суицидник, что ли? – равнодушно ответили на том конце провода.

- Вы догадливы.

- Говорите, адрес и не кладите трубку.

Послышалось шипение рации, вызов на связь патрульной машины, затем краткая задача наряду и злополучный адрес.

- Ожидайте! – После чего трубку положили.

Отпущенное нам время истекало, а вызов так и оставался не обслуженным до конца. Надо было предупредить теперь о задержке своих. Вновь достал телефон и одним нажатием клавиши быстрого набора вызвал на связь диспетчера.

- Наденька! У меня проблема с госпитализацией пациента. Жду полицию.

- Я уже в курсе. Они продублировали ситуацию по телефону. Удачи!

Почувствовав себя загнанным в угол, Николай закрыл окно, оделся, сунул в карман документы и попросился в туалет «на дорожку».

- Не пускайте его в туалет, он, что-то в карман сунул! – Предупредила бдительная «Горгона».

После сказанных слов я преградил собой путь Николаю, лишая его возможности предпринять очередную попытку суицида в моём присутствии.

- Ничего, я и в пути следования с собой что-нибудь сотворю.

Хлопнув дверью посильнее, пациент начал спускаться к ожидавшей нас машине. Отлив попутно на левое колесо лишнюю жидкость, которая «ему ударила в голову час назад» он забрался на боковое сиденье «УАЗа». Полиция так и не появилась.

Не дождавшись подмоги, мы двинулись в обратный путь, подпрыгивая на дорожных накатах, которые коммунальщики не спешили убирать с проезжей части. Я демонстрировал показное равнодушие, продолжая следить боковым зрением за надоевшим парнем, а тот, в свою очередь изучал меня, сквозь сгущающуюся темноту салона санитарного автомобиля.

- Слышь?! А тебе действительно пох…ю, вскроюсь я или нет?

- Да! – Коротко ответил я, не меняя позы.

- Слышь?! Это… Тогда возьми это себе и скажи своей фельдшерице, чтобы была с суицидниками впредь повнимательней. Я у неё из сумки ножницы украл.

С этими словами он извлёк из кармана ножницы с маркировкой нашей бригады!!!

«Если честно, то я тоже своевременно не заметил пропажи!» Но вслух не произнёс, вместо этого устало сказал:

- Всё, подъезжаем.

Приёмный покой встретил нас громкой репликой:

- О! Опять «ЭТИ» приехали!!!

Завидев перед собой новых зрителей, в лице фельдшера приёмного покоя, ночной санитарки, а так же всё ещё позирующей на кафельном полу смотровой комнаты голой Данаи и сидящей на подоконнике родственницы, наш Николай активизировался вновь. Он сказал, что его привезли сюда против его воли и осматривать рану никому не даст.

- Вот Бог, а вон порог! – сказала фельдшер, указывая перстом на входную дверь. – У меня сегодня «клоунов» было более чем предостаточно!

Не поверив своим ушам, Николай с радостью выскочил на крыльцо, снял до щиколоток спортивные штаны и ловко избавился от кровоостанавливающего жгута и мешающих бинтов. Затем натянул штаны повыше, щёлкнул тугой резинкой по пупу и исчез в ночи…

В моём кармане зазвонил сотовый, а на экране высветилось знакомое - «Диспетчер 03».

- Где вы там? Полиция приехала на адрес! Машины вашей нет, суицидника тоже нет, дверь никто не открывает! Что у вас происходит?!

- Вовремя они приехали! Мы уже в приёмном покое. Пациент ушёл без осмотра, бросив паспорт на стол. Сейчас сделаем об этом отметку в сопроводительном листе и непременно возвращаемся!



«Аркадские пастухи»

Через пару минут, наш видавший виды «УАЗ» подкатил к парадному крыльцу. Дорогу перекрыл реанимационный автомобиль, готовый к «рывку» в любую секунду. Из дверей помещения «Скорой» выбежала реанимационная бригада и стала спешно занимать свои места.

- Света, что у вас? – Поинтересовался я.

- Дорожная! Парня сбили неподалёку. Полиция вызывает.

- Парня, говорите? Света, постой! Если у него «дырка» в бедре, то это наш клиент! Он из приёмника сбежал!

Включив маяки, реаниматологи умчались навстречу неизвестности. А мы с Натальей расположились в холле за столом, чтобы подробно описать карты с двух последних вызовов.

- Ирина, есть работёнка! Послышалось в селекторе.

Громко выругавшись, со второго этажа спустилась фельдшер и её санитар.

- Ну, Наденька, и куда на этот раз? – зло спросила Ирина.

- Скажи Серёженьке спасибо. Везёшь его Галатею, то есть Данаю в психдиспансер. Полиция сопровождающих дала. Езжай с Богом!

Продолжая материться, пятая бригада исчезла в чреве «УАЗа». В этот момент ожила рация, расположенная в диспетчерской.

- Это реанимационная бригада говорит! Срочно пусть открывают экстренный приёмный покой, и чтобы реаниматологи нас встречали. Пациент крайне тяжёлый!

- Вас уже ждут! – ответила диспетчер, машинально вырывая из наших рук заполненные карты вызовов.

Не сговариваясь с Натальей, мы вернулись к общему столу, за которым дождались возвращения реанимационной бригады.

- Действительно, ваш клиент! – сказала Светлана, снимая окровавленные перчатки.

- Тебе не кажется, что мы всю ночь работаем, как «Аркадские пастухи», из-за твоего поганого языка?! – завелась её напарница и бросая на обработку использованные расходные материалы. - Давление по нолям, вен нет, вся машина в крови, даже из ботинок кровь выливали!

- Остынь! Я тебе чайку заварю. – Начал было успокаивать сотрудниц.

- Тебе придётся всю смену чаем поить, включая санитаров. А после смены и не только чаем, чтобы реабилитироваться в наших глазах!

Чайник вскипел. Светало. Мы сидели за стареньким столом, покрытым свежей простыней, и потягивали чай из своих кружек. Смена близилась к концу. Разговаривать не хотелось. Все присутствующие коллеги погрузились каждый в свои мысли. В холле было слышно лишь звяканье чайных ложек. За окном хлопнула дверь вернувшегося из психушки «УАЗа».

- С великим трудом положили! – победоносно произнесла фельдшер, войдя в залитый светом холл. – Вы представляете, треклятая Даная опять догола в салоне разделась и орала всю дорогу! Если бы я не уговорила врачей психдиспансера, то понятия не имею, куда бы с ней делась!

- Садись чай пить, Серёга угощает! – сказала Наталья, усаживая за стол приехавшую коллегу и наливая ей полную кружку ароматного горячего напитка.

Вероятно, услышав доносящийся до диспетчерской аромат и обрывки фраз разговора, к нам примкнула и Наденька. Она шла со своей привезённой с юга кружкой. А во второй руке несла к столу плитку тёмного шоколада.

- Сейчас из отделения реанимации звонили. Суицидник пришёл в себя. Догадайтесь, каким было первое сказанное им предложение?! – Произнесла диспетчер.

Заданный Надеждой вопрос повис в воздухе. Никто не хотел поддерживать разговор. Наша ночная смена – пятницы, тринадцатого января тихо походила к концу…

- Постойте! Хватит о работе. С этой «Варфаламеевской ночкой» мы забыли, что у нас недавно кто-то был именинник! – Вспомнила Наталья.

Вся смена при этом, расширив слипающиеся глаза, дружно уставилась на меня.

-Нет! Только не это! Только не сейчас!!! – Взмолился я, но было поздно.

Народ оживился и уже требовал банкета. Сдав наркотики заступившей смене, мы дружно проследовали в сторону ближайшего кафе, чтобы сбросить с плеч груз накопившихся за ночь проблем и отрицательных эмоций. А для меня наступило «Утро Стрелецкой казни»…