Железный Дмитрий

Дмитрий Беляков работает фельдшером скорой помощи Московской области, на подстанции города Железнодорожный.

Я работаю 18 лет. Я работал и поваром длительное время, и инженером-экономистом, директором столовой в метрополитене Москвы. Фельдшером скорой помощи я стал с 2002 года. А учиться пошел в 1999-м, когда мне было 32 года. Что-то меня дернуло.

Психологическая нагрузка выросла. Весь этот кипеш в руководящих составах неблаготворно сказывается на общем настроении коллектива. Они сами не знают, что делать, да еще все это пытаются свалить на нас, типа «это вы ничего не знаете». А так —

как работали, так и работаем. Как вызывали скорую помощь на все подряд, так и вызывают.

У нас тут недавно был случай, когда 34-летний «мальчик» вызывал скорую помощь, а повод к вызову был: ему попала пенка в глаза, когда он мылся в душе. И «все щипет». Ребята говорят, у них было желание взять ящик скоропомощной, дать ему со всей дури по башке, поставить реальный диагноз — «сотрясение мозга» — и отвезти куда-нибудь.

Самое противное, что вызывают на симптоматику ОРВИ, а когда их диспетчер расспрашивает по поводу коронавируса, они обо всем умалчивают. И в результате к ним приезжает обычная бригада без защитных костюмов, и, соответственно, начинается нервотрепка. А потом выясняется, что там был вирус. Хорошо, если сразу выясняется, когда ребята приехали. Тогда вызывается уже бригада специализированная. Бригада же, которая «попала», садится на карантин. А если человек до конца так и не рассказал, что у него был контакт с вирусным больным, то эта бригада ставит диагноз «ОРВИ» и едет на следующий вызов.

Коронавирусные бригады формируются отдельно, но, например, в Подмосковье такая бригада может ездить и на другие вызовы, если нет вызовов на коронавирус.

Я абсолютно не переживаю [что назначали в «коронавирусную бригаду»]. Думаю, что на «коронавирусной бригаде» как раз меньше всего шансов подхватить вирус — из-за того, что ты едешь на уже подтвержденный или на подозреваемый случай и, соответственно, защищаешь себя дополнительно.

Когда приезжаю на работу, то получаю ящик, проверяю оборудование и сажусь ждать вызова. Как только вызов на коронавирус поступает, все надевают одноразовые костюмы, в том числе и водитель. Это занимает минут 15 — и поехали разбираться.

В костюме жарко, неудобно. Нет карманов. Приходится свои вещи держать где-то в сумочке дополнительной. Зато обратно едешь… Смотришь — «Макдоналдс». Раз — заехал, а они ж сейчас акцию пустили, на скорой помощи тебе бесплатно водички дадут, гамбургер какой-нибудь. И уже вроде как счастлив, едешь дальше. Там без очереди, без всего: прям подъехал, говоришь — я на скорой. Он говорит: сколько вас? Двое. Тебе сразу два пакета. «Макдоналдс», «Бургер Кинг» и некоторые заправки. Спасибо им!


В день на коронавирус бывает от двух до четырех вызовов. Либо человек, вызывая скорую, правильно отвечает на все вопросы диспетчера, либо диспетчер должен оценить полученные ответы и решить, какую бригаду к нему послать. Как правило, на любые пневмонии выезжаем в спецодежде.

Коронавирусный больной может выглядеть просто как человек, у которого ОРВИ. Он может не болеть пневмонией. Пневмония, как я понимаю, идет в более тяжелых случаях. У больного одышка, у него сатурация низкая и температура иногда может быть высокая.

Некоторые вызывают просто узнать, есть коронавирус или нет.

Сейчас же молодые все психованные пошли, глупые. Приучило наше государство вызывать на все подряд скорую помощь…

Температура — примите жаропонижающее. Если ты сломал палец на руке — иди в травмпункт. Есть один хороший способ определить, нужна вам скорая помощь или вам нужен просто врач. Если у вас состояние, при котором вам абсолютно наплевать, во что одет фельдшер, какое у него выражение лица, какими словами он вас кроет, есть ли у него на ногах бахилы и вообще, блин, вам на все наплевать — вот тогда вам действительно нужна скорая помощь.

Можно промучиться с одним вызовом часов пять. Мы возили из города Железнодорожный и в Мытищи, и в Воскресенск, и в Красногорск, и в Солнечногорск — туда, где есть места. А пока ты катаешься, за тебя отдуваются оставшиеся бригады. В среднем на одну бригаду приходится от 16 до 22 вызовов в сутки.

Если мы госпитализировали больного, то мы снимаем одежду защитную в больнице, и в больнице же нам проводят санобработку. Если такой возможности нет, у нас есть свои санитарные средства, которыми мы обрабатываем машину, все поверхности. Это недолго. У нас там специальные пульверизаторы есть. Они и в обычных машинах есть на всякий случай. Распыляешь все это по машине, и пока обратно едешь, как раз экспозиция (время воздействия. — «Новая») проходит. Приезжаешь — уже нормальная машина, то есть все вещи сложены в специальные пакеты, пакеты в специальный холодильник закидываешь, потом приезжают специальные конторы и утилизируют. И для рук специальные есть дезинфекторы, маленькие такие пшикалки. Руки сохнут — жуть, кошмар!

Образ жизни практически не изменился. Я работаю и живу своей спокойной жизнью. Дети взрослые, уже отдельно живут. Жена — медик, работает в поликлинике. У нас все всё знают, никто не паникует.

Занимаюсь своими делами, в том числе и общественными. Выплачиваю свои, блин, долги. А зарплата фельдшера не сильно подразумевает, что ты их выплатишь до конца жизни… Ой, ну ладно.

Сказали, что будет доплата [за работу в «коронавирусной бригаде»]. Я получаю чистыми в пределах 45 тысяч рублей. А в Москве фельдшер за такую же самую нагрузку получает порядка 70. А фельдшер, допустим, Переславля-Залесского Ярославской области получает 15 тысяч.

Я работаю сутки через трое. Я никогда не работаю на полторы ставки, считаю, что это вредно для здоровья, еще хуже, чем коронавирус.

Я не верю в официальные цифры. Если человек с положительным тестом на коронавирус, но умер от сердечной недостаточности — от чего он умер? Его можно записать и туда и сюда. На этом принципе строится вся наша статистика.

Пока у нас во главе всего будет стоять рубль, они (медицинские чиновники. — «Новая») не сделают никаких выводов. У нас все ориентировано на страховые компании, особенно скорая помощь. Отсюда и бешеное количество бестолковых вызовов, чтобы потом страховая компания сказала: «Мы в этом году сделали на 15 тысяч вызовов больше, дайте нам еще денег!»

Желание уйти у всех скоропомощников присутствует каждый день. Но скорая помощь — это болото. Оно если засосало, то уже не отпустит. Это другой мир, другие люди, другая страна, другие шутки.

Если человек этим всем проникся, он уже со скорой помощи не уйдет. И вот этим, кстати, беспощадно пользуются наши руководители. Постоянно тычут нам, что мы всем должны, мы всем обязаны, на нас можно ездить, и мы все равно никуда не денемся. А если еще вы иногородний, у вас, извините, кредиты и ипотеки, то вы вообще никуда не денетесь. Крепостное право…

Чтобы у нас что-то изменилось, нужно, во-первых, показательно осудить и отправить далеко за полярный круг всех, кто затеял оптимизацию. Пусть они там где-нибудь в ограниченном пространстве оптимизируют все что хотят. На скорых были специализированные бригады. Их упразднили. Скорые попытались сделать дешевле — для этого сократили бешеное количество врачей. То есть порушена полностью когорта медиков, которые даже не могут передать свой опыт тем, кто придет работать на скорой. Ввели так называемую сертификацию. Раньше, допустим, человек работал в больнице и мог взять себе подработку на скорой помощи. А врач скорой помощи, например, мог работать где-то участковым. Теперь ты должен купить себе сертификат, чтобы еще где-то, кроме скорой помощи, работать. Раньше студентам 5-го курса мединститута разрешали работать на скорой фельдшерами, подрабатывать. Они набирались опыта. Теперь это запрещено. Хотя сейчас чухнулись, когда коронавирус пошел, сказали: да, студентам нужно срочно бежать помогать. Но если с ними что-то случится, они скажут: как так, у вас люди работают без сертификата? Устно разрешили, а законодательно это никак не проведено.

Надо скорую помощь вывести из ОМС. Вот тогда у нас что-то еще получится. И сделать зарплату медиков скорой помощи одинаковой по всей стране. Но на это тоже никто не пойдет, потому что послезавтра в Москве не останется ни одного медика на скорой помощи, все поедут работать к себе.

Источник: Новая газета

---