Покой нам только снится

- Это дымчатую такую? – уточнил доктор Саша.

- Да, - проскрипела Никитишна, подтвердив...


- Это дымчатую такую? – уточнил доктор Саша.

- Да, - проскрипела Никитишна, подтвердив.

- Недавно под ногами крутилась, - припомнил доктор Саша. – А потом куда-то пропала. Да ты не переживай, накормили твою кошку. Столько бутербродов схомячила… - усмехнулся доктор Саша, -… просто жуть.

- Да вы что, сдурели? – возмутилась Никитишна. – Маленькую кошу этой гадостью кормили? Она же заболеет!

- Мы-то не болеем, а бутерброды были очень даже ничего. С докторской колбасой, - пояснил доктор Саша.

- О чем ругаетесь? – поинтересовалась Анютка, заходя на кухню с парящим чайником.

- Да вот, Никитишна считает, что мы зря кошку накормили бутербродами, - улыбнулся доктор Саша и поднял крышку заварочного чайника. – Заболеет, говорит.

- Конечно заболеет, - подтвердила Никитишна. – Такой гадостью кормить животинку. Сами жрите что хотите, хоть жареные гвозди.

- У меня от жареных гвоздей изжога, предпочитаю вареные, - рассмеялась Анютка. – Если не нравится, то корми сама, а у нас икра кончилась, для кошки твоей не осталось.

- А я и не просила, лучше бы Мурку принесли к нам. Там для неё и молочко стоит, и творожок с базара…

- Ты её ещё парной печенкой начни кормить, - хмыкнул доктор Саша, разливая чай по чашкам. – Пусть картошку жрет, как все.

- Мудро придумал, - фыркнула Никитишна и уже собралась выйти из кухни. - Кыс-кыс-кыс, - снова позвала она.

- Санька, в холодильнике сыр есть, тебе бутерброд сделать? – спросила Анютка.

- Так он же ещё в прошлом году загнулся, - поморщился доктор Саша. – И позеленел давно.

- Не-е, смотри, свеженький завезли, - удивленно потрогала кусок сыра Анютка, нырнув в нутро холодильника. – Муха не сидела, совсем молодой, - сообщила она, понюхав продукт.

- Да? – оживился доктор Саша. – Тогда давай. В морозилке, кстати, масло валяется, - напомнил он.

- Сейчас, - кивнула Анютка.

Стоило ей открыть морозильную камеру, как оттуда с возмущенным воплем вырвалась дымчатая кошка, держащая в зубах обглоданную куриную ногу.

- Мурка! – радостно проскрипела Никитишна и ловко подхватила пытающуюся улизнуть кошку. – Брось эту гадость! – она с возмущением отобрала у кошки её законную добычу, бросила ногу в камеру и захлопнула дверцу. – Отравишься, глупая!

- Эва как, - удивленно уставился на кошку доктор Саша.

- Ой! – Анютка даже головой потрясла. – А как же она туда залезла?

- Бедная моя доченька, - поскрипывала Никитишна. – Эти гады чуть не заморозили девочку.

- Не трогали мы твою кошку, - возмутилась Анютка. – Что ты из нас живодеров каких-то делаешь?

- А я не про вас, - проскрежетала Никитишна. – Это психи, больше некому. Вот помяни мое слово, дело рук Пятака! Он на Мурку постоянно глазом косит, и глаза такие недобрые. – Бедная моя коша, совсем замерзла, - скрипнула она, гладя довольную кошку.

Вообще-то, кошка не производила впечатления несчастной и замерзшей. Она довольно щурилась и тарахтела свою песню.



- Мурке просто захотелось приключений, - улыбнулся доктор Саша, когда Никитишна вышла из кухни. – Вот и сбежала от творожка.

- Кошке нужно мышей ловить, а Никитишна не разрешает, - согласилась Анютка. – Что же это такое, она даже на улицу выйти не может без поводка, и на работу её таскает, чтобы одна дома не оставалась.

Она вернулась к холодильнику, опасливо распахнула дверцу морозилки и заглянула внутрь, ожидая обнаружить очередного постояльца. Никаких сюрпризов больше не было, и она вытащила кусок масла.

- Пс-пс-пс, - послышалось из-за окна, и Анютка высунула голову. – Никитишна ушла? – негромко спросил Пятый.

- Ушла, но обещала вернуться, как Карлсон, - усмехнулась Анютка. – Ты зачем кошку в холодильник сунул? Совсем сдурел? А если бы замерзла?

- А ей жарко было, - охотно пояснил санитар. – Лежала на подоконнике и языком трясла. Она всего пятнадцать минут сидит, я бы и сам выпустил минут через десять.

- Ты это Никитишне объясни, - посоветовала Анютка. – Только учти, она на тебя злая.

- Нафиг, нафиг, нет меня, - сообщил Пятый и тут же испарился с глаз. – Вы меня не видели.

- Сань, достань батон, - попросила Анютка. – Сейчас бутербродов настругаем. Народ вернется, а у нас все готово…

- Анютка, послушай, что скажу, - поманил доктор Саша.

- Что? – не расслышав, наклонилась к нему Анютка.



*     *    *

- Что, совсем кисло? – поинтересовался следователь, оторвавшись от заполнения бланка.

- Не так чтобы совсем… - кивнул Львович, поднявшись с корточек. – Но это уже клиент для ваших криминалистов. - Грузимся, поехали, - сказал он своим помощникам.

Стас подхватил баллон с кислородом, тонометр и даже папку из рук Львовича прихватил, Вовка вцепился в ящик и они заторопились скрыться в недрах родной «канарейки».

- А от чего умер? – спросил следователь.

- Вскрытие покажет, - спокойно ответил Львович. – А вот так, навскидку… я бы сказал… - Львович ещё раз присел около тела, потрогал голову лежащего перед ним остывающего тела, заглянул в глаза, - … долбанули ему чем-то по голове. По затылку, - уточнил он, повернул голову трупа и даже показал область головы, в которую пришелся удар.

- И ничего сделать нельзя? – снова переспросил следователь. – Может, в реанимацию его?

- Труп? – удивился Львович. – Оживление несвежего мяса, это не по нашему ведомству, это в небесную канцелярию обращайтесь, - пожал он плечами и отправился к машине. – Прецеденты, говорят, были.

- А давно он умер? – не отставал от него молодой следователь.

- Так у вас же патологоанатомы есть – ещё больше удивился Львович, но, перевернув на бок тело, заглянул под рубашку. – На улице жара… но лежит он так, - почесал он затылок, – не меньше получаса, - сообщил он.

- Спасибо, доктор. Значит, нужно вызывать криминалиста?

- Вызывайте, милейший, - Львович усмехнулся, догадавшись, что молодой следователь совсем новенький или даже стажер. – Пусть работают. – Луна, Луна, - взял он трубку рации, забравшись в кабину.

- Слушаю тебя, Лёва, - тут же откликнулась Оксана. – Что у тебя?

- Смерть до прибытия, там уже трупные пятна на спине. Мы свободны, труп оставлен милиции.

- Ой, как хорошо, Левушка! Тогда топайте на пляж, там у нас мужик с лестницы грохнулся.

Канареечной расцветки машина спецов, взревев сиреной, сорвалась с места. Им нужно было только пересечь оживленную площадь проехать сто метров и спуститься на пляж. Услышав тревожный вой сирены, гаишник на площади моментально перекрыл движение, пропуская требовательно сигналящую машину. Она одна такая в городе, спутать с другими невозможно.

- Чтоб тебе, Ксюха! – возмутился Львович. – Ты нас сегодня по одним трупам решила гонять?

- Бери, что дают, Лёвушка, - посоветовала Оксана. – Ты же любого на ноги поставишь.

- Я не волшебник, дорогая. Только учусь, - покачал головой Львович. – Даже из самой свежей отбивной живую корову не сделаешь.

- От отбивной бы я сейчас не отказался, - оживился водитель. – От двух.

- От трех, - хмыкнул Львович. – Кто больше?

- Уболтал, - кивнул водитель. – Давай три, - машина осторожно пробиралась по песку.

- Хочешь? – усмехнулся Львович. – И я бы не отказался, а нэ-эту.

- О! Ля-я! А чего это он в воде лежит, да ещё одетый? – удивился водитель, разглядев на берегу тело.

- Потому что похоже, что у нас ещё один труп, - поморщился Львович. – Живые так не лежат.

- Шеф, что с собой брать? – поинтересовался Стас, сунувшись за перегородку.

- Ящик, - лаконично ответил Львович и снова поморщился. – Оксана, вызывай на пляж ментов, у нас снова труп, - сказал он в эфир, выбираясь из машины.

- Так сразу и труп? – удивилась Оксана.

- Я что, живого от мертвого не отличу, по-твоему? – удивился Львович и направился к кромке воды.

У подножья лестницы, метрах в трех от её последней ступеньки, лежал в воде, на бетонной плите, мужчина. Одетый в мокрый джинсовый костюм и почти новые кроссовки, он лежал в неестественной позе, как брошенная капризным ребенком кукла.

Львович даже головой тряхнул, отгоняя от себя подобные мысли.

Стас с Вовкой уже выволокли тело на берег, ухватив его за руки. Даже перевернуть на спину успели.

- Та-ак, ну что у нас здесь? – спросил Львович, склоняясь над телом мужчины.

Беглого осмотра хватило, чтобы понять, что позвоночник мужчины переломан минимум в двух местах, а шея его непривычно подвижна. «Перелом шейных позвонков», - отметил про себя Львович, стараясь не смотреть на бледное лицо покойного. Он видел все признаки смерти, сознательно не фиксируя внимания на чертах лица. Пытаясь прощупать на шее хоть какие-то признаки пульсации, Кости черепа были подозрительно подвижны, а в двух местах легко проминались внутрь. Львович окончательно удостоверился в правоте своего первоначального предположения.

- Нужно ментов дождаться, - поморщился он, обернувшись к помощникам. – Идите в машину.

- И вы что, не собираетесь ему помочь? – возмущенно спросила женщина, стоящая в группе зевак.

Вода в реке ещё недостаточно прогрелась, и отдыхающих в последних числах мая на пляже было немного, но большая их часть столпилась сейчас у воды.

- Извините, мадам, фокусам не обучен, - фыркнул Львович.

- Какая же вы, нахер, скорая?! Человек умирает, а вы стоите! – возмущалась дамочка, все больше распаляя себя.

- Предлагаете мне лечь рядом? – удивленно посмотрел на неё Львович.

- Предлагаю начать оказывать помощь. Мужчина только двадцать минут назад упал, ещё можно реанимировать! – пояснила все та же женщина.

- Он сломал шею и разбил голову. Это бесполезно, - пояснил ей Львович. – Даже двадцать минут назад было поздно.

- Нет, вы послушайте, что он говорит! – закричала женщина. – Они приехали и стоят, вместо того, чтобы спасать жизнь! Вы же давали клятву Гиппократа!  После этого вы не имеете права носить халат!

- Вы что, медработник? – удивленно поинтересовался Львович.

- Да! – гордо заявила женщина.

- Тогда я вам ещё раз повторяю, слишком поздно. Вы понимаете, о чем я говорю?

- Не важно, его ещё можно спасти! – кричала женщина. – Нужно откачать воду из легких и начать искусственное дыхание и массаж!

Зеваки заразились её энтузиазмом и начали подходить к лежащему мужчине.

- Доктор, ты это… заканчивай. Если тебе деньги нужны, ты так и скажи, я тебе заплачу, - зло сказал один из зевак. – Ты мужика-то спасай.

- Его нельзя спасти, - вздохнул Львович. – Прошло уже двадцать минут и у него мозг поврежден. Он не может самостоятельно дышать.

- Так это… давай, дыши этим своим баллоном, - настаивал мужчина.

Вовка, не выдержав несправедливых обвинений в адрес своего шефа, рванул к машине.

- Нет, вы посмотрите, он так и стоит! – возмущалась женщина. – Вот, теперь закурил ещё! Может, и водки тебе принести с закуской?

- Я водку не пью, - усмехнулся Львович. – Только спирт.

- Мужик, ты скажи, сколько денег нужно? Чего цену набиваешь? – поинтересовался мужчина, обещавший заплатить.

А Вовка уже бежал назад, сгибаясь под тяжестью кардиографа. Эта махина весит килограмм двадцать, минимум. Проваливаясь в песок, он стремительно приближался, даже халат у него на спине промок от струящегося пота.

- Нисколько. Я ничего не могу сделать, - спокойно ответил Львович. – Здесь никто ничего не сделает.

Подбежав, Вовка пристроил кардиограф, разровняв для него песок. Стас рванул на груди лежащего комбинезон, пристроил электроды.

- Ну, дура, ты что, не видишь? Изолиния! – сунул под нос крикунье выползающую ленту кардиограммы Вовка. – Изолиния! Никакого ритма!

- И что? – надменно хмыкнула женщина. – У меня с мужем так же было, вот только приехали настоящие специалисты! Через пять минут уже жив был!

- Изолиния! – снова пояснил Вовка.

- Шарахни пару раз, - спокойно попросил Львович.

- Правильно, делайте массаж, вот и будет ритм! – настаивала женщина. – А что вы хотите? Какой ритм, если человек захлебнулся?

Вовка со Стасом удивленно переглянулись, не понимая логики женщины.

Сомкнув кисти в замок, Стас нанес удар по грудине и тут же кинул на грудь лежащего мужчины фонендоскоп. Прислушался, потом приложил к груди мужчины башмаки электродов и кивнул Вовке. Тот дал разряд. Фонендоскоп подтвердил, что за ребрами полнейшая тишина.

- Простите, мадам, а кем вы работаете? – спросил Львович, сделав последнюю затяжку.

Папироса догорела до мундштука, и он зачадил. Львович отбросил его в воду.

- Я работаю в поликлинике, - гордо заявила женщина. – И я буду на вас жаловаться! Вы не врачи, а убийцы!

- Изолиния, - сообщил Львовичу Стас, снова глядя на вылезающую из аппарата ленту.

- Дура, ты что, не понимаешь? – кипятился Вовка. – Его нельзя спасти, у него мозг размазан по черепу!

Склонившись над лежащим мужчиной, Вовка попытался показать ей подвижность костей черепа и место вдавленных переломов

- Володя, - одернул его Львович. – Мадам, а кем именно вы работаете? – настойчиво спросил он. – В какой именно поликлинике? И вашу фамилию, пожалуйста.

- Я работаю санитаркой, - ответила женщина уже не так заносчиво.

- Ангидрить твою перекись водорода! – изумился Стас. – Едрить за ногу твою маму, папу, бабушку, внучку и собачку Жучку!

- Заеб@сики! – восхитился Вовка, он даже злиться перестал. – Так тут коллега, ёпть! – рассмеялся он.

- Мадам, надеюсь, что в ведрах и тряпках вы разбираетесь значительно лучше, чем в вопросах реанимации? – поинтересовался Львович и снова закурил. – Уноси бандуру, - сказал он Вовке. – И поставь на зарядку. Если понадобится сейчас, чем работать будем?

И Вовка, сгибаясь и глубоко проваливаясь в песок под тяжестью кардиографа, снова поплелся к машине. Стоило ему скрыться в её салоне, завелся двигатель. Это водитель дал подзарядку аппарату.

- Так что, доктор, ничего нельзя сделать? – спросил мужчина, который перед этим предлагал оплатить работу реаниматоров.

- Ничего, - покачал головой Львович. – И хуже того, если сейчас понадобится аппарат для другого, кому ещё можно помочь, у меня для него может не хватить зарядки, - затянулся он и оглянулся, отыскивая глазами крикунью, которая тихонько пятилась, пытаясь скрыться.

- Ты извини, я же не знал, - смутился бойкий мужчина. – Давай я тебе заплачу…

Прикусив мундштук папиросы, Львович взглянул на него. Под взглядом врача мужчина побледнел и попятился.

Взрявкивая сиреной, к реке спускалась милицейская уазка.

- Снова вы? – удивился молодой следователь, признав врача, с которым расстался несколько минут назад в другом месте.

- Так шарик-то ма-аленький, - усмехнулся Львович.

- Ну что, пьяный? – поинтересовался следователь, кивнув на тело.

- Мертвый, - пояснил Львович. – Окончательно и бесповоротно. У него череп весь скрипит, шея сломана, и позвоночник в труху.

- Так он что, трезвый, что ли? – ещё раз поинтересовался следователь.

- Это пусть ваша лаборатория анализ проводит, - усмехнулся Львович. – Я лишь сообщаю о полученных повреждениях, от которых и наступила смерть.

- Спасибо, - сказал следователь, получив из рук врача направление в морг. – Больше вас не задерживаю. До свидания.

- Лучше прощайте, не хотелось бы с вами больше сегодня встречаться, - снова усмехнулся Львович и направился к своей «канарейке».

- Так шарик-то ма-аленький, - ответил ему в спину следователь.

Львович поморщился, но не оглянулся.

- Луна, Луна, - позвал он.

- Что у тебя, Лёвушка? – поинтересовалась Оксана.

- Труп. Передан ментам, - ответил Львович.

- Лёва, может, тебе в морг на полставки устроиться? – ехидно вклинился в разговор Викторыч. – А то, что это ты за них работу делаешь забесплатно?

- А в рог хочешь? – спросил реаниматолог.

- А отдача не замучает? – хмыкнул психиатр.

- Езжай домой, Лёвушка, - позвала Оксана. – Тридцатая у меня сейчас допросится, - пригрозила она Викторычу.

- Неужели дашь? – изумился Викторыч.

- Ага, дам, догоню и ещё добавлю, - мгновенно ответила диспетчер.

- Загонишь так мужика-то, - хохотнул в эфире Юрка. – Ты ему без фанатизьму давай, Ксюха.

- А первая у меня сейчас в Медное поедет, кур вакцинировать, - возмутилась Оксана.

- Викторыч, видишь, а меня Ксюха больше любит! – не унимался Юрка. – Тебе только угрожает, а меня приложила от души.

- Нет в мире совершенства, - вздохнул Викторыч.

- Разговоры в эфире! – прикрикнула Оксана.

- Луна, это третья, - прорезался в эфире голос доктора Вити.

- Третья, запиши адресок. Срочно. Боли в животе, - сообщила Оксана.

- Диктуй, - согласился Витя.



*    *    *

- Не дают заехать домой, чаем тебя напоить, - улыбнулся доктор Витя. – Ты как, продержишься?

- А что со мной будет? – удивилась я.

- Малыш, - положив голову поверх руки, лежащей на перегородке, доктор внимательно рассматривал меня. – Что ты с собой творишь? Одни глаза остались.

- Что? – удивилась я.

- Тебя ветром ещё не сносит? – улыбнулся доктор и поправил прядь, постоянно падающую мне на глаза.

- Нет, а вот солнцем просвечивает, - отшутилась я.

- Лапки маленькие, - сообщил он, рассматривая зачем-то мою ладонь. – Боюсь сломать, - он потерся щекой о мою ладонь.

- Меня оглоблей не перешибешь, - успокоила я. – Не придумывай ничего.

Доктор промолчал, а в его глазах снова прыгали искорки-чертенята.

- Уйду я от вас! – возмутился вдруг Санька.

*****
- Ты чего? – удивленно обернулся к нему врач. – Что случилось?

- Приехали, говорю!  Я с вами скоро охрипну! Сколько можно в гляделки играть? – хмурился Сашка. – Дурдом на колесах!

- Приехали уже? – оглянулся доктор и, заметив, что машина стоит на месте, поспешил выбраться из кабины. – Пойдем, Малыш.

Сашка что-то бормотал нам вслед, и явно неодобрительное. Обиделся, наверное, что мы на него мало внимания обращаем. Или скучно стало?

- Быстро ты сегодня отстрелялась, - сказал доктор, пока мы поднимались на третий этаж.

- А я первая пошла, - пояснила я.

- И как? Гоняли? – поинтересовался врач.

- Не-а, задали пару вопросов и отпустили. Даже ответить, как следует, не дали.

- И что поставили? – поинтересовался Витя.

- Не знаю, - пожала я плечами. – Ты же приехал, я оценки не дождалась.

- Хочешь, я позвоню и узнаю? – предложил он.

- Позвони, если тебе интересно, - согласилась я.

- А тебе не интересно?

- Вить, мне без разницы. Не завалила и ладно. Ещё три экзамена сдам, диплом в зубы сунут и под зад коленом.

- Потом распределение? – забеспокоился врач.

- Не поверишь, мне сделали сегодня заманчивое предложение, - усмехнулась я.

- Да? И куда? – равнодушно спросил он.

- В Оленинскую цеэрбешку, главврачом, - улыбнулась я.

- Угу, - кивнул он. – Хорошее место. Тебе в больницу хирург не нужен?

- Приколист, - рассмеялась я.

- Я серьезно. К себе хирургом возьмешь? – улыбнулся он и нажал кнопку звонка.

- Сумасшедший, - опешила я. – На меня заявка с подстанции лежит, и никуда я не собираюсь уезжать.

- А я думал, вместе поработаем, - вздохнул доктор и снова позвонил.

- А мы… что сейчас делаем? – растерянно спросила я. – Не работаем вместе?

- У тебя же распределение…

- Ты что, не слышишь? Эдик на меня заявку подал ещё год назад. И распределение у меня на скорую, - снова пояснила я.

- На бригаде останешься? – поинтересовался Витя.

- Не-а, согласна только главврачом, или врачом, на спецы, - рассмеялась я. – Витька, ну что ты, издеваешься что ли? Куда я от тебя денусь?

- Останешься? – нахмурился врач.

- Останусь, если не прогонишь, - кивнула я. – А если прогонишь, то все равно останусь. Даже не мечтай от меня так просто избавиться.

- Это хорошо, - улыбнулся доктор, и постучал в дверь кулаком. – Скорую вызывали? Открывайте!

- Чего шумите, хулиганы?! – распахнулась дверь соседней квартиры. – Сейчас милицию вы… Ой! – изумилась женщина.

- Синицына Елена Владимировна здесь живет? – поинтересовался Витя, взглянув в карточку.

- Ленка? Здесь, - подтвердила она. – А что? Не открывает? – поинтересовалась женщина.

- Не открывает, - подтвердил врач. – Не знаете, она дома?

И мой доктор вдруг насторожился. Ох, уж эта его интуиция! Опять какая-то гадость за дверью ждет…

- Так дома должна быть, - кивнула женщина. – Она минут десять назад мне позвонила и попросила скорую вызвать. Живот у неё болит, - поясняла женщина. – Лена! Лена, открой! – требовала она, нажимая на кнопку звонка и толкая дверь. – Лена, ты дома?!

Не будем испытывать судьбу. Пошарив в заднем кармане джинсов, я порадовалась, что не почистила карманы перед экзаменом.

- Витька, отвлеки внимание, - шепотом попросила я, прикидывая, какой из отмычек удобнее открывать замок. – Я сейчас открою.

- Давайте уточним, - окликнул соседку доктор.

- Что? – обернулась она к нему, перестав терзать кнопку звонка.

- Как здесь темно, - пожаловался доктор, рассматривая нашу карту. – Не разберу…

- А давайте к окну пойдем, - предложила соседка и махнула рукой на площадку, пролетом ниже. – Или ко мне, в коридоре свет горит.

- Лучше к вам, - согласился врач. – У меня тут написано, что ей двадцать три года… - тянул он время, прикрывая меня от взгляда соседки.

- Да, двадцать три года, - подтвердила соседка, открывая собственную дверь.

- И повод к вызову – боли в животе? – уточнил врач.

- Да-да, именно так, - подтвердила соседка. – Вот только странно, что Леночка не открывает. Сама же просила вас вызвать…

- О! А дверь-то открыта, - удивилась я. – Я тихонечко толкнула, а она открылась.

- Открыта? – изумилась соседка. – Странно, Леночка всегда запирает её…

- Вы посмотрите, вдруг её дома нет? А мы здесь подождем, – предложил врач, пропуская женщину в квартиру. – Умнее ничего не придумала? – шепотом поинтересовался он у меня. – Она же в эту дверь только что долбилась.

Я только пожала плечами, улыбнулась и убрала отмычки в карман.

- Хулиганка, - усмехнулся врач. – С кем я связался? Уголовница юная…

- Умеешь ты, доктор, женщинам комплименты делать, - усмехнулась я. – За юную отдельное спасибо.

Дверь приоткрылась от сквозняка, и доктор снова насторожился, даже улыбка с лица сбежала. Он стал похож на гончую, преследующую дичь по-зрячему.



- Ой, Леночка! Что с тобой, деточка?! – донесся из квартиры женский голос.

Дальше тянуть время он не стал, а ворвался в квартиру.

- Доктор! – звала женщина. – Ой! Что это с Леночкой? Доктор, идите сюда!

Бледная молодая женщина лежала на диване, безвольно свесив руку на пол. Лоб покрыт холодной испариной.

- Леночка, что с тобой? – тормошила женщину соседка.

- Плохо мне, - шепнула женщина, почти теряя сознание.

- Отойдите, теперь это наше дело, - отстранил соседку доктор Витя, склоняясь к пациентке. – Лена, вы меня слышите?

- Слышу, - тихо ответила женщина, не открывая глаз.

- Что с вами случилось? – спросил доктор, отсчитывая пульс пациентки.

- Живот болит… плохо мне, - прошелестела она в ответ после некоторой паузы.

- Месячные давно были? Задержки нет? – интересовался Витя, распахивая на молодой девушке халат.

- Что вы делаете? – возмутилась соседка. – Безобразие какое!

- Задержка была, - шептала пациентка. – Но сегодня начались месячные… Ой! Больно! Не трогайте! – застонала она, стоило доктору только прикоснуться к её животу.

- Помолчите, - попросила я соседку. – Или хотите, чтобы она умерла?

- Сколько была задержка? – настаивал на ответе доктор, не обращая внимания на возмущение соседки.

- Месяц, - сообщила пациентка и поморщилась.

- Просто кошмар какой-то! Как вам не стыдно, молодой человек!

- Не мешайте, - снова попросила я.

- В консультацию ходили? – не отставал Витя, фиксируя манжетку тонометра на руке девушки.

- Зачем? – прошелестела пациентка.

- Беременность исключаете? – спросил врач, измеряя давление.

- Месячные же начались, - пояснила девушка.

- Какая бестактность! – возмутилась соседка. – Кто же такие вопросы задает молодой женщине?

- Так, проверьте газ, воду и свет в квартире и заприте дверь, - повернулся доктор к соседке.

- Зачем? – изумилась соседка. – А что я Вадику скажу, когда он придет?

- Мы увозим её в больницу. Скажете Вадику, пусть ищет в четвертой больнице, в гинекологии.

- А что с Леночкой? – допытывалась соседка.

- Подозрение на внематочную беременность, - пояснил доктор, подхватив пациентку на руки. – Потерпи, милая, потерпи, заяц. Сейчас в больницу поедем. – Малыш, ящик донесешь?

Я только возмущенно фыркнула и отправилась следом за врачом, несущим девушку по лестнице.



- Ты только не молчи, заяц, - просил доктор. – Говори со мной, и глазки открой, - не умолкал он, укладывая пациентку на носилки.

- Гони, Сань, в четверку, - попросила я, пристраивая ящик. – В гинекологию.

- Уже гоню, - согласился водитель. – Чего орать-то?

И машина, взревев сиреной, выскочила из двора на оживленную дорогу.

- О чем говорить? – спросила пациентка.

- Систему собирать? – поинтересовалась я, схватив трубку рации.

- Да. – Как это о чем? Заяц, а как зовут твоего мужа? На меня посмотри, покажи, какие у тебя глазки красивые, - просил он.

- Луна, это третья, - позвала я.

- Слушаю тебя, третья, - мгновенно отозвалась Оксана.

- Ксю, предупреди четверку, везем кровотечение. Внематочная, давление падает, - сообщила я.

- Вадик, - совсем тихо ответила пациентка.

- Везите, будут ждать, - пообещала Оксана.

- Отлично. А давно ты замужем? Такая молодая, наверное, ещё в школе учишься?

Теперь вытащить из ящика систему и флакон с раствором, быстро все это собрать.

- Я институт заканчиваю, - после паузы прошептала девушка.

- Ох, какие у тебя глаза необыкновенные, заяц, - не отставал от неё доктор, проверяя давление. – Неужели уже институт? Не может быть! Ты что, сразу после садика поступила?

- Шутите, доктор? – ответила девушка.

- А почему бы не пошутить? – поинтересовался он. - Тебя как зовут, заяц? – Добавь.

Я поставила капельницу в струйный режим.

- Лена, - сообщила девушка.

А доктор болтал, не умолкая, тормошил пациентку, держал под контролем её давление.

У приемного гинекологии нас уже встречали с каталкой. Стоило машине остановиться, санитары ловко перегрузили девушку и скрылись за дверью.



*    *    *

- Луна, это первая, - послышался в эфире голос доктора Юры.

- Первая, пишем адресок, - обрадовала его Оксана.

- В Медное? Вакцинировать от бешенства кур? – усмехнулся Юрка.

- Фиг угадал, - ту же отозвалась Оксана. – На кур позже поедешь, а сейчас на Пушкинскую, там ребенок сутки не просыпается …

- Оксанка! – возмутился Юрка. – Где у нас педиатры? Сдурела мне детей подсовывать? Я же легкомысленный, это все знают.

- Ничего, парню уже четыре года, справитесь, - тут же ответила Оксана. – Юрка, у меня педиатрических семь штук лежит на две бригады, это только до полугода…

- Прощайте, други, - сказал Юрка, записав адрес. – А ведь я ещё молодой, - демонстративно всхлипнул он.

- Мы в тебя верим, держись, Юрка, - всхлипнул в ответ Викторыч. – Если что, по мордасам им, по мордасам и ящиком отбивайся.

- Ты видел этих монстров зубастых? – поинтересовался Юрка. – Да они же своими молочными зубами руку и ящик за пять секунд перегрызают!

- Не-е, за пять секунд это которые без зубов ещё, - поправил его Викторыч. – А против зубастых ящик минут десять держится, ты только не забудь вязку посильней затянуть и руки подальше от зубов держать.

- Вы о детях или о крокодилах говорите? – поинтересовалась Оксана.

- А что, есть разница? – удивился Юрка. – И те, и другие дикие, и дрессировке не поддаются.

- Вырабатывай условные рефлексы, как Павлов у собак, - посоветовал Синеглазка. – Закрыл рот – дай косточку, открыл рот – разряд по носу.

- У тебя с сестрой получилось? – поинтересовался Юрка.

- Нет, но я продолжаю дрессировку, - рассмеялся Синеглазка.

- Садисты! – взвыла Оксана. – А если кто услышит?

- Пусть боятся, - усмехнулся Юрка.

- Пустобрёхи, - покачал головой Петрович и усмехнулся в усы.

- Вот и заводи с таким садистом детей, - поддакнула ему Иришка.

- А ты согласна? – сразу развернулся в салон Юрка. – Дракоша, наших я буду вылизывать с утра до вечера.  А с вечера до утра тебя, - расплылся он в улыбке.

- Язык не зашершавеет? - хмыкнул Петрович.

Юрка и Иришка переглянулись и рассмеялись чему-то своему при этих словах.

- У вас совесть есть? – проворчал Петрович. – Ребенок сутки спит, а вы веселитесь…

- Петрович, миленький, - высунулась в окошко Иришка. – Ну спит, и что? Повеситься нам из-за этого? Доедем и разбудим.

- Разберутся они, - продолжал ворчать водитель. – Серьезней нужно быть.

- Вот через порог квартиры переступим, там будем серьезными. А сейчас не мешай, - попросил Юрка. – Драко-оша…

- Вот же заполошные, - покачал головой Петрович, покосившись на Юрку.



- Здравствуйте, - поздоровался Юрка, заходя в квартиру. – Скорую вызывали?

- Здравствуйте, доктор, проходите, - пригласил их мужчина лет тридцати пяти. – Ждем вас.

- Что случилось? – спросил Юрка, проходя в комнату.

- Да вот, доктор, видите? – показал он на кровать, в которой спал белокурый мальчишка.

- Вижу, ребенок спит, - подтвердил Юрка. – И что?

- Господи! Только бы он выжил! – зарыдала вдруг молодая женщина лет двадцати пяти. – Только бы выжил!

Юрку очень удивила такая реакция, ведь ребенок спал довольно спокойно и причин для истерики он не видел.

- Достань градусник, - попросил он, повернувшись к Иришке. – И принесите стул для моей помощницы, - попросил он мужчину.

- Доктор, Кирюша не умрет? – со слезами спросила женщина, стоило Юрке сунуть ребенку подмышку градусник.

- Давайте разберемся, - остановил её врач. – Когда ребенок заснул?

- Вчера днем, - всхлипнула женщина. – И с тех пор не просыпается.

- Угу, - кивнул Юрка. – А что было до того, как он заснул?

- До этого приезжала скорая, - пояснила женщина.

- Ско-орая приезжала, - задумчиво повторил Юрка и нащупал пульс на запястье ребенка. – Отлично, а зачем вы её вызывали?

- У Кирюшки вчера температура поднялась, а аспирин не помог. Вот я и вызвала, - рассказывала женщина.

- Угу, - кивнул Юрка, внимательно слушая объяснения. – А что беспокоило кроме температуры?

- Ещё подкашливал немного.

- Отлично, - согласился Юрка. – И что было, когда приехала скорая?

- Они Кирюшу послушали.

- И? – поинтересовался Юрка.

- Сказали, что все нормально, хрипов нет.

- Что было потом?

- Потом ему померили температуру, - вздохнула женщина.

- Отлично, - снова кивнул Юрка. – И какая была температура?

- Вот, пожалуйста, присаживайтесь, - втиснулся в детскую мужчина со стулом в руках.

- Спасибо.

Придвинув стул к столику, Иришка уселась, и продолжала внимательно наблюдать за своим врачом и разговором.

- Тридцать восемь и четыре, - пояснила женщина и в её глазах снова блеснули слезы.

«Коньяк», - определила Иришка, принюхавшись к амбре, распространяющемуся по комнате. «Мамаша употребила вместо валерьянки».

- И что сделала скорая? – расспрашивал Юрка, не торопясь приступить к лечению.

- Они дали Кирюше выпить какую-то коричневую жидкость и сделали укол, - вмешался в разговор мужчина.

- Угу, все правильно, - подтвердил Юрка. – Микстуру от кашля и укол для снижения температуры. А что было дальше? – снова спросил он, вытаскивая из-под подмышки термометр.

Посмотрев на столбик, Юрка протянул градусник Иришке.

- А какая сейчас температура? – снова вмешался мужчина.

- Тридцать семь, - пояснил Юрка. – И что же было дальше? – обратился он к мужчине. – Из-за чего ребенок заснул?

- Больше ничего, - удивленно ответил мужчина. – Скорая уехала, а потом Кирилл заснул.

- Даже так? – ещё больше удивился Юрка.

Не дожидаясь ответа, он вдел в уши фонендоскоп и принялся выслушивать дыхание пацаненка. Когда он попытался перевернуть мальчишку, чтобы послушать легкие со спины, мальчик что-то проворчал, не открывая глаз, и попытался оттолкнуть руки врача.

Юрка удивленно посмотрел на него, но промолчал. Потом усадил сонного парнишку и прижал мембрану фонендоскопа к его спине.

- Уди! – парнишка сморщил личико в плаксивой гримасе и попытался улечься в кровать.

- Подожди, малыш, дай тебя послушать, - удержал его Юрка, и на его лице появилось выражение удивления.

- Уди! Плохой! – совсем скуксился мальчишка и захныкал. – Пло-охой!

Удивление на лице врача сменилось изумлением. Он как-то странно посмотрел на мальчишку, потом на родителей и отпустил пацана. Мальчишка быстро заполз под одеяло и засопел.

- Что там? – забеспокоился мужчина. – Что с нашим Кириллом?

- Дыхание чисто, без хрипов, - подтвердил Юрка.  – А теперь скажите, чем вы ещё давали ребенку после того, как скорая уехала?

- Ничего, - удивленно ответил мужчина.

- Не уверен, - усмехнулся Юрка. – А вы, сударыня, ничего не хотите добавить?

- Ничего я не давала, - раздраженно ответила женщина. – После того, как скорая уехала, я подождала полчаса и измерила температуру, как посоветовал врач.

- Сколько намерили? – поинтересовался Юрка.

- Тридцать восемь.

- И что вы сделали? – не отставал Юрка со своими вопросами.

- То, что и посоветовал врач, - поморщилась женщина. – Намочила Кирюшку водкой, чтобы понизить температуру.

- И намочили несколько раз? Температура после этого понизилась? – поинтересовался Юрка.

- Да, - подтвердила женщина. - До тридцати шести и семи.

- Доктор, а почему вы спрашиваете? – поинтересовался мужчина. – Вы уже знаете, почему Кирилл спит?

- Конечно, знаю, - кивнул Юрка.

*****
- И-и-и … что с ним? – поинтересовался мужчина.

- Он пьян, - лаконично ответил Юрка.

- Как? – удивленно уставился на него мужчина.

- Очень просто, через кожу тоже происходит впитывание, а вы намочили ребенка, - пояснил он женщине. - Не протерли, слегка смочив тряпку, как советовал доктор, а намочили всю кожу. Частично водка испарилась, частично попала в организм. Ребенок ваш спит, потому что он элементарно пьян.

- Не может быть! – возмутился мужчина. – Вы шутите?

- Может. Понюхайте сами его дыхание, перегаром пахнет, - посоветовал Юрка, поднимаясь со стула.

- И что же теперь делать? – испугалась женщина.

- Приготовьте рассол и соленый огурец, - посоветовал Юрка. – Идем, нам здесь делать нечего, - сказал он Иришке, забирая ящик.

- Доктор, сделайте что-нибудь, - попросил мужчина.

- Могу забрать его в больницу, там прокапают и сообщат в милицию и органы опеки, что четырехлетний ребенок пьян, - пожал плечами Юрка.

- А кроме этого? – спросил мужчина.

- Дайте парню проспаться и приготовьте рассол к его пробуждению, - усмехнулся Юрка. – Если врачи говорят, что нужно протереть тело и дать высохнуть, это значит, что нужно протереть, а не намочить. Слушайте то, что вам говорят, - посоветовал он женщине. – Наверняка они вам показали, как это делается.

- Показали, - подтвердила женщина. – Но я думала, что…

- Думать иногда полезно, - подтвердил Юрка. - А лечиться лучше так, как доктор прописал.



*    *    *

- Луна, это пятнадцатая, - сообщил Синеглазка.

- Пятнадцатая, запиши адресок, - сообщила Оксана. Продиктовав адрес, она добавила. – Плохо, избили.

- Не понял, - усмехнулся Синеглазка. – И что, мне нужно приехать и хорошо его избить, чтобы не жаловался?

- Поюмори мне, - прикрикнула на него Оксана. – Лечить его нужно.

- А-а-а, - разочарованно сказал Синеглазка. – А я-то обрадовался уже.

- Слюшай, ты чиво такой злой, да? – поинтересовался кто-то в эфире. – Зачэм быть хочишь?

- Вазген, отвянь, - попросил Синеглазка. – Оксана, а чудней вызова не нашлось? Или ты меня сегодня решила совсем уморить?

- Что случилось? – поинтересовался Юрка.

- Ты знаешь, какой перед этим она мне вызов дала? – возмущался Синеглазка. – Тащится наркоман!

- Ну и чего? Пусть тащится, чего ему мешать? – удивился Юрка.

- Это ты у Оксанки спроси, - посоветовал Синеглазка. – Приехал на адрес, а там парень конкретно тащится, помощь ему не нужна. Зачем вызывали непонятно. Теперь вот плохо побили… приеду, наваляю ему так, чтобы хорошо было, - ворчал Синеглазка.

- Слюшай, зачэм плахие слава гаварыш, да? – снова вмешался голос.

- Акопян! Ещё слово, вернусь на базу и тебе наваляю! – пообещал Синеглазка. – Достал уже!

- Савсэм злой стал, - вздохнул собеседник и замолчал.

- Луна, это первая, - сообщил Юрка.

- Домой, первая, - разрешила Оксана.

- Это что, - вмешался в разговор Викторыч. – Нам вот тоже сегодня адресок дали… плохо на учете в ПНД.

- Так на учете везде плохо, не только в ПНД, - согласился Юрка. – В ЛТП тоже, и в КВД не сахар…

- Это уж точно, ничего хорошего в этом нет, - подтвердил Викторыч.

- Что нули принимают, то и передаю! – возмутилась Оксана. – А тебе что непонятно? – накинулась она на Викторыча. – Человек находится на учете в диспасере, и ему сплохело. Обострение у него.

- Да все мне понятно, Оксана, и пациент наш, родной был. Даже обрадовался, когда мы приехали, - примирительно сообщил Викторыч. – Но все же, нулям нужно внимательней принимать вызова. И конкретней.

- Все грамотные, просто плюнуть некуда, - возмутилась Оксана. – Доста-али!

- Порядочные девушки не плюют на людей, - наставительно сообщил Юрка.

- А где ты здесь девушек видел? – поинтересовалась Оксана. – Да ещё порядочных? Сами же трудитесь, не покладая рук над их уничтожением!

- Тогда уж не рук, а чего-то другого, - хохотнул Викторыч.

- Это точно, стараемся не покладать, по мере сил, - согласился с ним Юрка. – Трудимся, можно сказать, в поте лица.

- В поте задницы, - поправил его Викторыч.

- Разговорчики! – возмутилась Оксана. – Вон из эфира, кобельё!

Ответом ей послужил веселый хохот.



- Ну, что у нас здесь? – поинтересовался Викторыч у толпящихся у дверей квартиры милиционеров.

- Ля-я, придурок! – ответил красный от злости лейтенант. – У него табельное оружие и ружье, - объяснил он.

- Очень интересно, - кивнул Викторыч. – И кто ему разрешение выдал?

- А кто ему не даст? – поморщился лейтенант. – Из армии же не комиссован, значит, психически здоров…

- Короче, - попросил Викторыч.

- Короче, заперся с женой и выясняет отношения, обещает пристрелить её, если кто-нибудь сунется, - объяснил лейтенант.

- А чего вы к ним приперлись? Да ещё и нас дернули? – заинтересовался Викторыч. – Не нравится человеку, что к нему без спросу приходят…

- Соседи вызвали. Палит он из ружья, - поморщился лейтенант. – Мешает госпожам офицерским женам отдыхать.

- Ну и пусть свою комендатуру вояки присылают, чего вас-то вызывать?

- Комендатура отказывается к генералу ехать, - поморщился как от зубной боли лейтенант.

- А чего палит? – поинтересовался Викторыч.

- С женой скандалит, - пояснил сержант, приникший к скважине ухом. – Говорит, что та дочку неправильно воспитывает. Нехорошими словами обзывается, - как-то по-детски сообщил он.

- Ну вот, нормальная семейная разборка, - кивнул Викторыч. – И чего народ беспокоить?

- Генерал Миронов! Откройте! – забарабанил лейтенант в дверь кулаком. - На вас жалоба поступила от соседей!

- Отойдите от двери! – раздался из квартиры крик, потом грянул выстрел, и в двери образовалась дыра, а в присутствующих полетели щепки. – Все отошли! Живым не дамся!

- Волнуется, - удивился Викторыч, отряхнув с халата щепки. – А чего это он так нервничает?

- Доктор, ты бы отошел, - посоветовал лейтенант, откатившийся вниз по ступенькам вместе со своими сержантами. – Пристрелит ведь.

- И чего же это он так нервничает? – снова повторил Викторыч, повертев в руке одну из щепок. – Нужно бы разобраться… Мальчики, давайте через окно, только осторожненько, - кивнул он своим помощникам.

- Шеф, ты не высовывайся, - попросил Вовка, оттащив врача от двери и прислонив его к стенке. – Мы сейчас, быстренько. Шур, остаешься!

- Так второй этаж! – удивился лейтенант, поглядев на Вовку, как на ненормального.

- Фигня, - хмыкнул Вовка, и заторопился вниз.

Следом за ним спешил по лестнице Пятый. Мы-то привыкли, а вот менты с удивлением смотрели на массивные фигуры, двигающиеся совершенно бесшумно.

- К бабам они и на пятый лазят, - усмехнулся Викторыч. – Ничего, по пожарной лестнице поднимутся и дверь откроют.

- Психи, - сделал вывод лейтенант, услышав хлопок двери подъезда.

- Так сами же вызывали, - обиженно ответил Шурик.

- Помолчи, - одернул его Викторыч.

- Шеф, а чего они обзываются? – пытался оправдываться санитар.

- И чего же генерал так нервничает? – задумался Викторыч, вертя в пальцах щепку. – Жена расстроила?

- Убирайтесь! – потребовали из-за двери. – Буду стрелять!

- А зачем? – поинтересовался Викторыч. – Не хотите просто поговорить?

- Мне нечего больше сказать, - донеслось из-за двери. – Пусть живут теперь, как хотят!

- Не стоит делать глупостей, - посоветовал психиатр. – Всё ещё можно исправить.

- Совет запоздал, - донеслось из-за двери.

- Никогда не поздно нача… - начал говорить Викторыч, но из-за двери раздался выстрел, а потом женский визг. – Вот черт!

Сунув руку в дыру, психиатр начал нащупывать замок.

- Сдурел?! – ужаснулся лейтенант.

- Шеф! – оттолкнул врача от двери Шурик и, сунув руку, быстро нащупал замок. – Сейчас-сейчас, - пообещал он.

Женский визг за дверью не умолкал. Шурик распахнул дверь и поспешил на источник звука.

- Куда лезете?! – успел крикнуть лейтенант, увидев, что Викторыч тоже скрылся в квартире.



- Я же сказал, аккуратно, - нахмурился Викторыч.

На полу, в луже крови, ещё дергалось тело мужчины. Рядом валялось помповое ружье. Снесенная выстрелом лицевая часть головы разлетелась. Все стены и мебель в комнате были забрызганы, как и женщина, жмущаяся к стене с безумным выражением лица. Возле стула стояли офицерские ботинки с аккуратно заправленными в них носками. Женщина визжала.

- Это не мы, - пояснил Вовка-Чума. – Мы через то окно забирались, - махнул он рукой в сторону другого помещения. – И видеть он нас не мог…

- Почему же он выстрелил? – спросил врач.

- Не знаю, мы ещё на лестнице были. Выстрел услышали, после этого скрываться уже не стали. А он это… сам видишь.

- Вижу, - согласился Викторыч. – И все же, почему он выстрелил?

- Не знаю, - признался Вовка. – Но нас он не видел, поверь.

- Верю, - кивнул врач. – Вова, сделайте ей аминазин и валерьянкой напоите, - кивнул он на визжащую женщину.

Квартира уже заполнялась людьми.



*    *    *

- Рыжик, а чего это ты молчишь и ничего нам не рассказываешь? – громыхнул Львович, стоило нам появиться на кухне.

- Дай свисток промочить, - попросила я, плюхнувшись за стол. – Сейчас сдохну.

- Лёва, человек с экзамена и сразу на вызова, - нахмурился доктор Витя. – Совесть имей.

- Да я чего? – громко оправдывался Львович. – Даже чаем поделюсь…

- Есть кому поделиться! – возмутился доктор Саша, уже наливая нам чай в чашки.

- Хочешь, я для тебя кофе сварю? – предложил мой доктор и подложил мне конфету.

- Не нужно, ты лучше отдохни. Хорошо-то как, - сказала я, откидываясь на спинку дивана рядом с ним, а потом заползла к нему под руку.

- И чего ты к Таньке прицепился? – поинтересовалась Анютка у Львовича, доставая из холодильника тарелку с бутербродами. – Сам рассказывай, куда ездил.

- Ничего интересного, - отмахнулся Львович. – С утра два трупа.

- Да ты что? – удивился доктор Саша. – У тебя? Не может быть!

- Может, - подтвердил реаниматолог. – Одному кто-то голову проломил, когда приехали, уже трупные пятна появились. А второй сам с лестницы свалился, весь переломался в хлам.

- Может, они друг друга того? – предположил доктор Саша.

- Ага, один в скверике около киношки, а второй на пляже, - хмыкнул Львович. – Бегали и друг друга убивали с проломленными головами?

- А по времени? – заинтересовалась я. – Какой разброс? Расстояние-то там небольшое…

- От одного к другому поехал, - пояснил Львович. – Ну да, если через сквер срезать, то совсем рядышком, но вот с такими травмами это расстояние не пройти. Да и место оживленное, если бы драка была…

- Точно, толпа бы набежала, - согласилась я. – А свидетели были?

- Нет, - покачал головой Львович.

- Значит, так фишка легла, - согласилась я, выбрасывая это происшествие из головы.

Пусть думают те, кому положено, а наше дело – лечить живых.

- Значит, легла, - согласился Львович.

- Ты жуй! – возмутилась Анютка, пододвигая бутерброды. – А ты помолчи минутку! – набросилась она на Львовича. - Как экзамен?

- Сдала, - кивнула я, вгрызаясь в ароматную колбасу.

- А мы сегодня загораем, - пожаловалась Анютка.

- Ещё не вечер, - пояснил Львович. – Рыжик, так ты не молчи! – снова возмутился он. – Что с той компашкой?

- С какой компашкой? – изумилась я с набитым ртом. – Ты о чем?

- Помнишь, девица такая бритая, она ещё нашего Тигра хотела увести и за наркотики грохнуть, - напомнил он. – Их ещё ментам твоим отдали! – от нетерпения Львович даже нахмурился.

- А-а, - дошло до меня, и я поспешила проглотить кусок бутерброда. – А что с ними? Ничего. Мужики неделю их в обезьяннике продержали, все популярно объяснили и отпустили. Прокурор санкцию на арест не дал, - пояснила я. – Гмырю, правда, уже раскололи на кражу.

И только я собралась прикончить таки этот злосчастный бутерброд, который так дразнил запахом колбасы, как Львовича прорвало с вопросами. Девушка я местами воспитанная, не приучена жевать и разговаривать. Пришлось притормозить процесс пищеварения.

- А Гмыря у нас кто такой? – заинтересовался Львович.

- Это дружок Катькин, он ещё из себя должен бы изображать мужика под забором, - пояснила я. – И самый отмороженный из этой своры, а остальные так, сявки.

- А лысая? – не унимался реаниматолог.

- А она тихонько сидит. Мужики никак не могут уследить, где она наркотой заправляется, - поморщилась я. – Хотят всю цепочку брать, вместе с распространителями.

- Танька, а вдруг они снова захотят врача какого-нибудь убить? – испугалась Анютка. – За наркотики…

- Не захотят, - помотала я головой, и вцепилась в бутерброд мертвой хваткой, чтобы унять голодное урчание в животе.

- Откуда ты знаешь? – возмутилась подруга. – А вдруг все же?

- Не захотят, - ответила я, не вдаваясь в подробности. – Колбаса вкусная.

- А Никитишна заявила, что её кошке колбасу нельзя, отравится, типа, - пожаловалась Анютка.

- Кошке вредно жрать колбасу, пусть Никитишна нам её пайку зашлёт, - согласилась я. – Я не обижусь.

- Вот смотрю я на тебя, Рыжик, и думаю, - усмехнулся Львович. – Тебя же легче убить, чем прокормить. Куда все это девается?

- В шарм, Львович.

- Во что, во что? – ошеломленно переспросил реаниматолог.

- В красоту неземную и природное обаяние, - усмехнулась я и вцепилась зубами в следующий бутерброд.

- Вот зараза! – изумился Львович и вдруг захохотал. – Ну и самомнение у тебя, мелочь, - фыркнул он.

- Не обижай мою девушку, - нахмурился мой доктор и недобро посмотрел на Львовича. – Жуй, ребенок, - подвинул он ко мне тарелку.

- Ты сам ничего не ешь, - заметила я. – Почему?

- Не хочется, - улыбнулся врач.

- Обидь его, - протянула я своему врачу бутерброд с тарелки. – Чего он к тебе пристает? Укуси …

Но доктор Витя только мотал головой и уворачивался с улыбкой  от угощения. А потом поднял мою руку и откусил от моего, уже надкусанного бутерброда. Кормление диких мужчин с руки – увлекательнейшее занятие, можете поверить.

- Нет, смотреть на это просто невозможно! – возмутился Львович. – Это что же творится?

- А ты лучше не смотри, - посоветовал доктор Саша. – Для здоровья вредно, - улыбнулся доктор, ловко вытащил из руки зазевавшейся Анютки остатки конфеты и сунул их в рот.

А взамен протянул Анютке новую, вытащив её из кармана.

- Дурдом, - вздохнул Львович и подпер рукой голову. – Эх…



*    *    *

- Луна, это двадцать девятая, - послышалось в эфире.

- Двадцать девятая, срочно отзвонись с телефона, - зло потребовала Оксана.

Выбравшись из машины, Леночка снова поспешила в приемное отделение, из которого только вышла.

- Оксан, что случилось? – поинтересовалась она, набрав номер диспетчерской.

- Ленка, вы там что, совсем с дуба рухнули?! – набросилась на неё диспетчер.

- Что случилось? – не поняла Леночка.

- Нашли время ужираться! – возмущалась Оксана. – Потерпеть не могли до вечера?

- Чего? – опешила Леночка. – Кто ужрался?

- Лен, заканчивай придуриваться, - разозлилась Оксана. – Михалычу уже человек десять позвонили с жалобами, что в машине такой-то, едет пьяная бригада. Музыка орет на всю улицу, врачи блюют прямо в окна. Брызгаете на машины!

- Не врачи блюют, а пациент! – возмутилась Леночка. – Ты же мне сама отравление подсунула. Что ж ему, на пол, что ли? Пусть в окно еду мечет, и так вонь стоит, с души воротит.

- А промыть его не могла? – поинтересовалась Оксана.

- Где? На улице? - удивленно спросила Леночка. – А воду, откуда для этого брать? Из лужи?

- А что, у тебя пациент метался по салону, и с двух сторон в окна харч метал? – не отставала от Леночки Оксана. – Жалуются, что…

- Это новенький санитар не выдержал, - призналась Леночка. – Запах в салоне такой, что с ног сбивает. Нам бы машину помыть.

- Помоете, - пообещала Оксана. – Только учти, Михалыч сам обнюхивать будет, на слово не поверит. Так что, если пьяные, трезвейте, как хотите. Он злой.

- Пусть хоть облизывает, - обиженно ответила Леночка. – Трезвые мы, как стеклышко.

- А чего тогда с музыкой, да ещё так громко? – спросила Оксана.

- А это, чтобы звуки эти заглушить. Сил никаких не было слушать дуэт Рыголетто, - вздохнула Леночка. – Чуть третьей не присоединилась.

- Ладно, езжай домой, но я тебя предупредила, - сказала Оксана.

- Еду, - согласилась Леночка. – Пусть хоть обнюхается, но ты коменданта предупреди, пусть выходит машину драить.

*****
- Там мужик буянит, - заглянул на кухню Михалыч, когда все уже ужинали. – Говорит, что скорая у него жену похитила. Мужики, кто возил… - Михалыч вытащил из кармана бумажку и прочитал написанное, отодвинув бумагу на длину руки. – … Синицыну Елену Владимировну?

- Я возил, а какие претензии? Там внематочная беременность, - сообщил доктор Витя. – Кровотечение, давление почти по нулям. Не мог же я её дома оставить…

- Понял, - кивнул Михалыч.

- Ну! И кто тут моей жене внематочную беременность сделал?! – засунул голову на кухню молодой мужчина, с трудом удерживающийся на ногах.

Стоило доктору Вите начать подниматься из-за стола, как Михалыч попытался остановить его.

- Ты кушай, Витюша, кушай и не отвлекайся. Я сам объясню.

Развернувшись, Михалыч попытался вытолкать в коридор посетителя, но было уже поздно.

- Это ты, мужик, удачно загляну-ул, - громыхнул Львович. – Заходи, я тебе сейчас популярно объясню кто, кому и что сделал внематочно.

- Как интересно! Я тоже хочу послушать! – оживился за столом Вовка-Чума.

- Мужики, вы только не лютуйте, - жалобно попросил Михалыч.

- Да ни в жисть! – обиделся Львович. – Так вот, молодой человек. Я понимаю, что к нашему красавцу претензий у мужей много, но... – Львович поднял вверх палец и покачал им, - … не в вашем случае, милейший.

- Чего? – пьяно переспросил посетитель, пытаясь уследить за пальцем Львовича.

- Наш красавчик производит на баб убойное впечатление, говорю, но насчет этой беременности ты промахнулся, - с солидным видом стебался Львович.

- Чего? – ещё раз переспросил мужик и качнулся.

Михалыч деликатно придержал его от падения выставленным коленом.

Коленом, потому что руки у него в это время были заняты мясом на ребрышке, которое он слямзил с нашей сковородки. Сегодня мясо готовила Анютка, и Михалыч даже не повернулся в сторону качнувшегося, а поддержал его коленом, не прекращая щелкать челюстями.

- Как правило, беременность можно диагностировать не ранее четвертой недели, - продолжал гнать пургу Львович, не забывая бросать в рот салат. – Вы со мной согласны, милейший? – палец Львовича указывал строго на посетителя.

- Чё? – опешил мужчина.

- Вы хотите оспорить методы диагностики? – удивленно вскинул брови Львович.

- Не-е, не хочу, - ошалевшее повертел головой сбитый с толку мужчина и ухватился за стол, чтобы не рухнуть.

- Значит, вы признаете, милейший, что приехавший к вам сегодня на вызов врач, никак не может стать источником беременности, которую диагностировали в стационаре? – поинтересовался Львович, и, привстав, подцепил кусок мяса с нашей сковородки.

- Чё? – с ещё большим удивлением уставился на него пьяный посетитель.

- У-у-у, как тут всё запущено, - покачал головой Львович, отрывая кусок мяса с ребра.

- Чё это запущено-то? – решил обидеться посетитель.

На кухне стояла гробовая тишина, все следили за Львовичем.

- Хорошо, объясняю на пальцах. Беременность раньше четвертой недели не обнаруживают. Не может же врач, который приехал сегодня, быть причастным к беременности вашей жены?

- Не может, - согласился мужчина.

- Отлично, с этим мы разобрались, - кивнул Львович и кинул кость в окно. – А кто тогда виноват в беременности?

- Кто? – спросил посетитель и кивнул.

- Ну, это уж тебе лучше знать, - хмыкнул Михалыч. – От кого баба твоя беременна? – рявкнул он.

- От меня, - удивленно посмотрел на него мужик.

- Ну, и кто твоей бабе внематочную беременность сделал? – спросил его Львович.

- А кто? Я что ли? – удивился посетитель.

- Если беременность от тебя, то кто её сделал? – добивал логикой Львович.

- Я, - согласился мужик.

- Ты, - подтвердил Львович. – К кому претензии?

- Не-е, так я чего? Я ничего, - замялся посетитель. – Я просто спросил…

- А я отвечаю, ты доктора, который сегодня твоей бабе жизнь спас, на руках должен носить и до конца жизни поить допьяна. Иначе бы остался ты сегодня вдовцом, - сообщил Львович и палец его уперся в грудь посетителя. – Ты понял?

- Понял, - кивнул мужчина.

- Тогда чего стоишь? – удивленно посмотрел на него Львович.

Так я это… - и посетитель вытащил из кармана пиджака бутылку водки. – Это доктору, - сообщил он и поставил угощение на стол.

- Молодец, свободен, - махнул рукой Львович и посмотрел на бутылку.

- Спасибо, мужики, - попятился посетитель.

- Жмот, - вздохнул Львович, когда мужик скрылся. – И чего тут пить? – задумчиво посмотрел он на бутылку.

- Правильно, нечего на работе пить, - согласился Михалыч и убрал бутылку в карман. – Утром верну, в целости и сохранности, - заверил он.

- Оставь себе, - усмехнулся Витя. – У меня повода нет.

- Мне отдашь! Утром нажрусь, в самый раз будет, - признался Львович. – Достало всё!

- Вместе выкушаем, - сказал вдруг Викторыч.

- Вот это дело, вот и хорошо, - кивнул Михалыч. – Даже закусь сам принесу, только до утра ни-ни, мужики! – попросил он.



*    *    *

- Вас зовут! – сообщила Анютка и дернула меня за руку так, что я слетела с топчана.

- Сдурела? – обиделась я, поднимаясь с пола.- Больно же.

Не люблю так просыпаться, я люблю, когда меня нежно будят, а ещё лучше, ласково.

- Вас уже раз десять звали, - пояснила Анютка и потерла ногу. – Болюче ты лягаешься.

- А-а-а, ну, извини, - потерла я ушибленное полупопие и натянула кроссовки. – Пошла.

Прихватив халат, я выползла из салона.

- Поехали, - сообщил мне доктор, до этого о чем-то болтавший с Оксаной. – Пациент у нас задыхается и сердце у него болит.

- Угу, сейчас раздышим, - согласилась я и даже глаза открыла. – Ты что, ещё спать не ложился? – удивилась я, глядя на совсем не сонную физиономию своего врача.

- Время детское, - улыбнулся врач, тихонько шлепнул меня по носу пальцем и поцеловал в лоб. – Эх, ребенок, скорей бы ты с экзаменами заканчивала.

- А что такое? – удивилась я.

- Сирень цветет, птички поют, - пояснил Доктор, пока мы шли к машине.

Жизнь во дворе кипела.  Развлекал облепивших его молодых санитарочек Шурик, Вовка-Чума и Пятый в темноте рубились в теннис, играя «на слух», Викторыч с Львовичем сосредоточенно резались в шахматы, сидя у окна. Из окон кухни вырывались клубы сигаретного дыма.

- …Приходите, полетаем, под сиреной покатаем

Темными калининскими ночками.

Возле Вечного Огня поцелуешь ты меня,

А потом домой, домой пешо-очком, - хрипел Шурик.

И девчонки замирали от восхищения, им казалось, что вот она, живая и исключительная жизнь скорой.

- И в шестую, и в седьмую, в первую и в областную

Возим мы клиентов круглосуточно.

Рваных, битых, алкашей, трупы, психов, малышей.

Скорая – занятие нешуточное, - стонала гитара, когда наша машина выезжала из двора.



- У Викторыча сегодня пациент ушел, - сообщил доктор Витя.

- Как это? – опешила я.

- Застрелился, чуть ли не у них на глазах, - пояснил врач.

- Не может быть! – я даже проснулась. – Они же … у них же…

- Не успели, - вздохнул Витя. – Генерал какой-то себе сегодня полчерепа снес из помповика.

- Охренеть! – прокомментировал Санька. – А нафига?

- Кто знает? – пожал плечами врач. – Викторыч разболтать его не успел. Теперь уже не узнаем.

- С жиру бесятся, - поморщился Санька. – Ему бы поломаться за баранкой сутками, да покувыркаться пару раз, вот бы и начал жизнь ценить. А эти сидят по кабинетам, только штаны протирают и баб щупают, вот и бесятся...

- Ты неправ, - не согласился с ним врач. – И у них трудностей хватает. Есть у меня друг, тоже генерал, - и он покосился на меня. – Так вот его дома уже два года не видели. Мотается по командировкам. И рискует больше нашего…

- Ну, может быть, - кивнул Санька. – Может, такие и есть, вот только не дело это, стреляться. Если набедокурил, так расхлебывай, а то, получается бегство какое-то.

- Не наше это дело, разбираться в чужих мотивах, - покачал головой доктор. – А только, от хорошей жизни не стреляются.

- Не стреляются, - подтвердила я.

- Ух! Епть! – ударил по тормозам Санька. – Совсем охренели?! – заорал он, высунувшись из окна.

- Езжайте, езжайте, придурки! Торопитесь! – донеслось из открытого окна машины экстренной службы горгаза.

Всполохи мигалок двух машин метались по темным окнам домов, мешая сну мирных обывателей.

- Ничего себе заявочки, - обиделся Санька. – Догнать их что ли? И по репе настучать за это?

- Оставь в покое, - посоветовал доктор. – Видишь же, люди расстроены.

- Ага, газ у них утек… совсем, - поддакнула я. – Бегай теперь и лови его.

- Ну все, приехали, - сообщил Санька, затормозив у подъезда. – Вываливайте, проваливайте.

- Пойдем, Малыш, - открыв салон, доктор забрал ящик. – Нас ждут великие дела.

- Не такие уж они и великие, - не согласилась я. – Витька, а ты заметил? Вторые сутки ни одной аварии нам не досталось. Обидно.

- Какой кровожадный ребенок! – удивился доктор.

- Я не ребенок! – возмутилась я, когда лифт приветливо распахнул двери. – Давно  уже не ребенок.

- Ну что же ты такая маленькая? – спросил он совершенно неожиданно.

- Какая есть, - надулась я. – И не маленькая я, а нормальная и больше не вырасту.

- Малыш, где же ты так задержалась? - вздохнул врач.

- Я не слышала, извини. Меня Анютка разбудила…

- Я не об этом.

- А о чем тогда?

- Я старый, девочка моя.

- Дурак ты, а не старый, - насупилась я.

- Дурак, - согласился врач. – Малыш…

- Что?

- Да нет, ничего, - сказал доктор, когда двери лифта распахнулись.

Несмотря на поздний час, стоило только врачу нажать на кнопку звонка, за дверью послышались шаги.

- Кого ещё черти принесли? – спросил неприветливый голос.

- Скорую вызывали? – задал стандартный вопрос врач.

- Какую нахрен скорую?! – заорали за дверью. – Катитесь отсюда, а то милицию вызову!

- Вы не кричите, - посоветовал мой доктор – Жук Сергей Михайлович, сорока шести лет, здесь проживает?

- Я – Жук Сергей Михайлович! - дверь распахнулась. – Вам чего надо?!

На пороге стоял неопрятного вида мужчина. Лицо, несущее на себе следы многочисленных возлияний, маленькие бегающие глазки, немытые и давно нечесаные остатки волос сбились в колтун. Тщедушное тело, представшее нашему взору, было одето в семейные трусы, доставшиеся ему по наследству от какого-то богатыря. Эта часть одежды была явно велика ему размером и топорщились пышной оборкой вокруг мосластых бледных ног, прикрывая их до колен.

- Скорая, - пояснил доктор, взглянув в карточку. – Нам передали вызов…

- Пошли отсюда на х@, козлы злое@ие! Засунь свой вызов в ж@у! – заорал он.- Иначе сам засуну. Задолбали уже!

- Не хамите, - посоветовал мой доктор, нависая над ним горой. – Мы на работе, и вам грубых слов не говорили.

Взглянув на врача, мужчина сообразил, хамить действительно не стоит, слишком уж разные у них были весовые категории.

- Не вызывал я скорую! – зло сообщил мужчина и захлопнул дверь. – Не вызывал!! – крикнул он из-за двери. – Не мешайте спать! Сволочи!

Гул пошел по подъезду от этого хлопка и где-то жалобно блямкнуло стекло.

- Пойдем, - предложила я, тронув хмурящегося доктора за руку. – Мужику наша помощь не нужна. Очень даже хорошо дышит и говорит.

Врач молча вошел в лифт, мгновенно распахнувший перед нами двери.

- Играются, - вздохнул он. – Извращенное у людей чувство юмора.

- Не ворчи, - попросила я. – Ну, ложный вызов, бывает. Достал этот чудак кого-то, вот и устроили ему побудку. А может он просыпается в пять утра и начинает буянить? Вот соседи и будят его, чтобы поспал подольше…

- Вот я и говорю, извращенное у людей чувство юмора, - кивнул врач.

Когда лифт остановился, на площадке первого этажа мы застали наряд милиции.

- Сто тридцать седьмая, на каком этаже? – спросил один из милиционеров. – О! Рыжик, привет!

- Привет, Леха, - поздоровалась я и опешила. – Подожди, вы в сто тридцать седьмую? К Жуку?

- Да, - согласился старлей. – Нам передали, что там убийство…

- Витька, ты понял? – обернулась я к врачу. – Газовики материли не нас, а этого же Жука. Теперь милиция … не хватает только пожарных. Круто этот придурок кого-то достал, если к нему вызвали все спецслужбы!

- Чего? – удивился милиционер.

- Короче, Леха, вы поднимайтесь на восьмой этаж и звоните этому задохлику, - посоветовала я. – И не удивляйся, если он вас обматерит. Никакого убийства там нет, но мужика проучить стоит.

- И если пожарные в окно струю пустят, тоже не удивляйтесь, - усмехнулся мой врач.

- Обматерит? Меня? – удивился старлей и потянулся к ремню, на котором висела дубинка, поправил её. – Пойдем, разберемся, – сказал он, заходя в лифт.



- Ну? – поинтересовался наш Санька. – Чего так быстро?

- Да так, - усмехнулся доктор Витя, забираясь в машину. – Луна, это третья, у нас ложный вызов.

- Домой, третья. Завтра пусть разбираются с ложными вызовами, - бурчала она. – Четвертый за смену.

Послышался приближающийся вой сирен, и во двор влетели две машины пожарной службы. Я почему-то не сомневалась, что они пойдут в тот же самый подъезд и поднимутся на восьмой этаж.

- Что случилось-то? – беспокоился Санька, глядя на завывающие машины. – Сначала менты прилетели, теперь пожарные…

Мы переглянулись с доктором и рассмеялись.

- Навязчивая поклонница не дает уснуть кавалеру, - ответил врач. – Поехали, Сань.

- Не по-онял, - удивлялся наш водитель, выруливая из двора.

- Сань, к мужику вызвали горгаз, нас, ментов и пожарных. Представляешь, сколько счастья привалило? И все в одни руки, - усмехнулся врач.

- Не понял, а кто так развлекается в полвторого ночи? – спросил Санька, взглянув на часы.

- Говорю же, поклонница, - снова усмехнулся врач. – Малыш, - развернулся он в салон. – Зря тебя разбудили. Могла бы сейчас спать.

- Высплюсь, - пообещала я.

- Эй! Не начинайте снова! – возмутился Санька и толкнул доктора в бок.

- Отстань, - не оборачиваясь, попросил врач и потерся щекой о мою ладонь. – Колючий?

- Нет, - я погладила морщинку в уголке его глаза. – Устал?

- Нет, это я притворяюсь, - улыбнулся доктор. – Чтобы ты пожалела. Такой вот я коварный.

- Ты не коварный, ты добрый, - не согласилась я. – И необыкновенный…

- Тсс-с, - снова улыбнулся доктор. – Ты только меня не выдавай, это я притворяюсь необыкновенным, а на самом деле самый обыкновенный, и даже зануда. И не добрый я. Злой и страшный серый волк.

- Добрый, - не согласилась я.

- Хорошо, буду добрым. Сейчас приедем, отведу тебя спать. Могу даже сказку тебе рассказать.

- Расскажи, - согласилась я. – Сказку хочу, а спать, уже нет. Давай на нашей лавочке посидим?

- Ты же спишь на лету!

- Это я притворяюсь, - улыбнулась я.

- Убирайтесь отсюда, - буркнул наш Санька. – Смотреть на вас тошно.

- Так не смотри, - улыбнулся доктор, выбираясь из кабины. – Пойдем, Малыш.



Наша лавочка оказалась пустой, дернули куда-то кардиологию, уехали они, иначе не ушли бы отсюда. Хорошо, душевно здесь, сирень ночью одуряющее пахнет. Рядом черемуха растет, на ней соловей по ночам заливается, до утра рулады выводит.

- Ты не замерзнешь? Свежо…

- Обними, тогда не замерзну, - улыбнулась я.

- О, Господи, - только вздохнул врач. – Погибель ты моя. Это же надо… всегда казалось, что это выдумки.

- Что случилось? – спросила я.

- Чего ты всполошилась, глупышка? Это я так, ворчу себе под нос, а ты не веришь, что старый.

- Ты не старый! – возмутилась я.

Это только кажется, что кудри его мягкие, на самом деле, жесткие и непослушные.

- Хорошо, - согласился врач. – Так какую сказку тебе рассказать?

- Сказку про хирурга, - оживилась я.

- Кто бы сомневался, - усмехнулся Витя. – Ну, слушай, жил-был на свете старый хирург. Жил себе, не тужил, и однажды он погиб.

- Нет! Я не хочу плохую сказку! Это нечестно! – возмутилась я.

- Тихо, глупыш, - прижал он меня к себе. – Это будет хорошая сказка, не пугайся. Немножко печальная, но добрая…

- Не хочу печальную! – сопротивлялась я. – Не хочу!

- И я не хочу. Ты не бойся, он не то, чтобы погиб, а почти погиб, но он живой, - путано объяснял доктор.

- Не нужно печальную, пусть она будет просто добрая, - попросила я. – И пусть никто не гибнет. Ни совсем, ни чуть-чуть!

- Что же ты творишь?

Его губы пахли кофе и табаком.



*    *    *

- Привет, - поздоровался с нами друг Серый, когда мы вышли после пересменки на улицу. – Время есть?

- Время есть, вот водки нету, - усмехнулась я. – Что случилось?

- Поехали? – спросил Серый. – Алексеич просил, если не откажешься, привезти.

- Поехали? – предложила я доктору.

- Меня никто не приглашал, - пожал он плечами. – Я тебя на лавочке подожду.

- Без тебя не поеду, - заупрямилась я.

- Док, ты это… поехали, - согласился Серый. – Алексеич ругаться не будет, - заверил он.

- А что случилось? – спросила я, забираясь на заднее сиденье милицейской уазки вместе с доктором.

- Алексеич просил привезти, если не откажешься, - повторил Серый. – Пошептаться с тобой хочет.

- Пошепчемся, - согласилась я.

- Не понял, о чем это вы? – нахмурился врач.

- На месте разберемся, - успокоила я. – Сам же видишь, этот интриган секреты хранит.

- Да не знаю я, - обернулся Серый. – Алексеич и мне не говорит. Слышал, мужики говорили, что вчера было два трупа криминальных. А вот что и как, здесь не в курсе.

- Два трупа? – насторожилась я. – Интересно, а ведь никто не говорил… или говорили? – спросила я доктора.

- Смена тихая была, - попытался вспомнить врач. – Два трупа было у Лёвы. Помнишь, он ещё рассказывал, что от одного к другому поехал… ещё до обеда, - напомнил он.

- Угу, но он говорил, что одного по голове ударили, а второй сам с лестницы упал. Потому и переломался.

- А ещё самострел у Викторыча был, - напомнил мой врач. – Мужики у Михалыча квасят. Не повезло им.

- Это вы о чем? – снова обернулся к нам Серый.

- Припоминаем, что у нас вчера проходило, - пояснила я. – В одном районе работаем, мимо нас пройти не должно.

- Вы бы не гадали, - посоветовал Серый. – Это же только мои домыслы, а Алексеич сам всё расскажет. Если позвал, таиться не будет.

- Это мы с мыслями собираемся, - пояснила я.

- А-а-а, ну, собирайтесь, - кивнул Серый.

Ещё пара минут дороги, и Серый затормозил возле отдела милиции.

- Дорогу сами найдете, - напутствовал он нас.

- Найдем, - согласилась я. – Пойдем, - позвала я доктора.

- Ты уверена, что я мешать не буду? – спросил врач, поднимаясь по крутым ступеням. – Выгонит меня сейчас твой следователь…

- Тебе честно? – развернулась я.

- Угу.

- Мне плевать, будешь ты мешать Алексеичу или нет. Мне на все наплевать. Я просто не хочу расставаться с тобой. А если Алексеичу что-то не понравится, то пусть гуляет. Это не мы на поклон идем, он сам позвал. Пусть терпит.

- Врединка ты, - вздохнул доктор. – Коварная маленькая врединка.

- Вредная, - подтвердила я. – Привет, Дядьвань, - поздоровалась я с дежурным. – Только не говори, что тебе самому неинтересно узнать, - попросила я врача. – Что предпочитаешь слушать на кухне, когда я думаю, что можно сказать, а о чем лучше промолчать.

- Сдаюсь, конечно, интересно, - подтвердил доктор.

Остановившись под дверью следователя, я стукнула костяшками пальцев.

- Ворвись, несмелая, - послышался насмешливый голос следователя.

Пнув дверь, я вошла.

- Ждешь, Ванечка? – спросила я. – Или нюхом меня учуял?

- Нюхом, нюхом, - усмехнулся следователь. – Заходи, и доктора своего приглашай. Что он за дверью прячется?

- Вот видишь, я же тебе говорила, что Алексеич зверь, конечно, но нестрашный. На своих не бросается, - усмехнулась я. – Тебя пригласили. Теперь заходи.

- Эва как! – удивился следователь. – Зверь, говоришь?

- Зверь, - подтвердила я. – Лют ты, Ванечка, бываешь, но справедлив. Невиновных долго не жуешь, выплевываешь почти целыми.

- Вот зараза! – усмехнулся следователь. – Привет, - поздоровался он с моим доктором. – Заходи.

- Чем порадуешь, старый Лис? – поинтересовалась я, получив из рук следователя чашку кофе.

- Как думаешь, за что можно замочить молодого мужика?

- Как обычно, за бабу или за бабки, - ответила я, не задумываясь.

- А двоих?

- А что меняется от количества? – удивилась я. – Мотивация стара, как мир. Тетку не поделили, вот и результат.

- Не торопись, - предупредил следователь. – Усложним задачу. Убиты двое молодых людей, но они не убивали друг друга. Что теперь скажешь?

- Тогда ищи третьего. И шерше эту самую, ля фам, - усмехнулась я. – Я так понимаю, что не просто так мужик с лесенки  вчера кувыркнулся? Помогли ему?

- Стас утверждает, что помогли, - кивнул Алексеич. – Судя по всему, долбанули парня по голове так, что летел он птичкой. Вписался в гранит головой, а дальше уже скатился безвольной куклой.

- Дай заключение почитать, - попросила я. – Так проще картинку будет представить.

- Заключение ей, - пробормотал по привычке следователь. – Вот скажи мне, Док, это как же долбануть нужно, чтобы человек на ногах не устоял?

- Смотря, в какой ситуации, - пожал плечами доктор. – Если из машины, например, да ещё на ходу, то больших усилий не нужно. Просто зеркалом чиркнуть вскользь, а человек отлетит.

- Да? – оживился Алексеич. – А что, это же даже машину приблизительно можно вычислить. Вот рост у наших терпил…  у одного метр восемьдесят, а у второго метр восемьдесят пять, - размышлял он вслух. – Одному удар пришелся по затылку, а второму почти по шее…

- Пусть Стас рассчитает, - предложила я, забирая из его рук папку. – Тут он тебе и марку машины примерную вычислит. Вот тебе и третий мужик. Вряд ли тетка ездит на Уазке или Рафике.

- Как ты её терпишь? Это же сущее наказание, а не девица, - поинтересовался следователь.

Доктор что-то тихо ответил Алексеичу и они даже пофыркали, но меня это не заботило. Я уставилась на фотографии двух молодых мужчин. Точнее, на фотографии их мертвых тел, профессионально снятые криминалистом.

- Мне кажется, я их встречала, - сказала я.

- Обоих? – уточнил Алексеич, и я только кивнула. – Где встречала?

- Да. Знакомые лица, вот только не помню, где их видела.

- Вспоминай, - настаивал следователь.

- Не гони лошадей, - попросила я. – Лучше давай посмотрим, что ты успел накопать…

Я начала перелистывать бумаги в папке. Протоколы места осмотра происшествия… так, а это что? Показания свидетеля…хм, чушь полнейшая, какие трое грабителей среди бела дня в центре города? И почему больше никто их не видел? Как ни старалась, я не смогла больше нигде найти упоминания о троих трехметровых мужиках, одетых в черные маски и облегающие костюмы. Ни один из свидетелей мужчин таких не видел. Вот упоминание о том, что перед падением одной из жертв, мимо проезжал УАЗ военной комендатуры, было. Уже интересно. А что делала машина комендатуры в центре города, где никаких воинских частей нет?

А трехметровых мужиков видела только женщина, тридцати шести лет, незамужняя, детей не имеющая, совершающая в скверике ежедневный моцион со своей болонкой. Тоже интересно, богатая у дамочки фантазия. Быть ей пациенткой Викторыча со временем.

- … Не дай Бог, такой денек, как вчера повторится. Разборки с комендатурой, звонки из Министерства обороны, - жаловался следователь терпеливо слушающему его Доку. – Кто же знал, что он стреляться надумает?

- А почему застрелился? Неизвестно? – спросил доктор.

- Теперь не узнаем. Записки он не оставил, жена в шоке, ничего не говорит, дочь не в курсе, её даже дома не было в то время…

- Это ты о ком? – спросила я, оторвавшись от чтения показаний.

- Да генерал у нас один застрелился, - пояснил Алексеич. – Кстати, твой сосед.

- Кто из них? – удивилась я.

- Генерал Миронов, - пояснил следователь.

- Как? – ужаснулась я. – Не может быть! Семён Фёдорович?!

Дело в том, что генерал Миронов был действительно соседом, его квартира находилась над моей, на втором этаже.

- Он, - согласился Алексеич. – А что такое?

Я снова вернулась к фотографиям жертв и уставилась на них.

- Застрелился, говоришь? – машинально переспросила я.

- Застрелился, - подтвердил Алексеич. – Полбашки себе снес.

- Мда-а, - задумалась я, даже папку от себя отложила.

- Выкладывай! – потребовал следователь. – По наглой морде вижу, что что-то знаешь!

- Тебе не понравится, - предупредила я.

- Рыжик! – нахмурился Алексеич. – Выкладывай всё, а понравится мне это или нет, не твое дело!

- Я вспомнила, где видела этих парней, - сообщила я. – Это ухажеры Маринки.

- Маринки? – тут же переспросил следователь.

- Ваня, мы не на допросе, не подгоняй меня, - попросила я. – Маринка Миронова – это дочь генерала Миронова. А эти, - ткнула я пальцем в фотографии, - …, и не только они, постоянно паслись у нас в подъезде. Сама я не видела, врать не буду, но вот соседки болтают, что Маринка спала с ними со всеми.

- Не понял? – удивился следователь.

- Ваня, я же тебе сказала, я канделябром не работаю, в чужие койки не заглядываю, но вот соседки много болтают. Короче, они заявляют, что на чердаке у Маринки уютное гнездышко, куда и приходят кавалеры. Если интересно, засылай ребят, пусть проверяют чердак, пусть обойдут наших кумушек с пятого этажа…

- Серый, срочно зайди, - сказал Алексеич, нажав на кнопку селектора. – Так, продолжай, - обратился он ко мне.

- Да продолжать больше нечего, - усмехнулась я. – Думаю, до Семёна Федоровича дошли эти слухи.

Отыскав показания некого Сидорова, я ткнула пальцем в строчки, где говорилось о военном УАЗе, который был на месте происшествия в момент гибели одного из молодых людей.

- Ну что, нравится тебе такой расклад? – спросила я.

А следователь уже нацепил на нос очки и углубился в чтение. Он хмурился, пытаясь найти что-нибудь, опровергающее мою версию.

- Не нравится, - Алексеич снял очки, бросил их на стол, поверх папки и потер глаза. – Рыжик, ты… ну и зараза же ты!

- Ну, извини, - сказала я.

- Вот! Я же тебе говорил, что мозги у неё в раскоряку устроены, - обратился следователь к доктору. – Тебе в голову такое могло придти?

- Ты о чем? – поинтересовался доктор Витя.

- Ты не понял? Грохнул генерал дружков своей дочурки, ничего лучше не придумал, - сказал Алексеич, потирая глаза. – А потом и себе приговор вынес.

- Зачем? – удивленно спросил меня врач.

- С женщинами он не воюет, - пояснила я. – И позор он смыл… кровью.

- Нет, ты понял? – снова спросил Алексеич врача. – Вместо того чтобы выпороть дочь и жене вписать по первое число, за подобное воспитание, дикость средневековую развел. – Как у тебя мозги устроены?! – возмутился он, обращаясь ко мне. – Как такое могло в голову придти? Рыжик?!

- Не знаю, - пожала я плечами. – Можно трепанацию сделать и посмотреть.

- Ни в коем случае, – возмутился доктор. – Прекратите. – Пойдем, Малыш, - поднялся из кресла врач.

- Звал, Лексеич? – просунул голову в дверь кабинета Серый.

- Заходи, - махнул рукой следователь. – Бери мужиков и проводи поквартирный обход…

Следователь отдавал распоряжения, объяснял, а мы с доктором уже вышли из кабинета.

Комментарии


Комментировать
Чтобы оставлять комментарии, необходимо войти или зарегистрироваться