Остановившись у последнего подъезда пятиэтажки, Носов присвистнул, на пятый, без лифта... Вилечка тяжело вздохнула, а Морозов сказал:
- Может, не будем брать кислород?
- Ага, а потом ты сам за ним побежишь. Туда и обратно! - ответил Носов. - Пошли.
Он взял ящик, отдал Вилечке карточку и помог Морозову навьючить на себя сумку с кислородной аппаратурой.
Поднимались медленно, сказывалась усталость, накопившаяся за сутки... Подошли к двери.
- Ммм-да. - сказал Морозов. - Замок здесь выбивали раз... пять, не меньше, и кноп-ки нет, одни проводки и в них 220 вольт.
Вилечка, по малоопытности спросила:
- Может, не пойдем?
Носов толкнул дверь коленкой и она, отвисая на одной петле, медленно отвори-лась. Глазам бригады предстал темно-коричневый коридор трехкомнатной квартиры. Стояла гробовая тишина, в которую Носов тихо бросил:
- Есть кто-нибудь?
Тотчас же открылась дверь дальней комнаты и им навстречу побежала, кренясь, как Паниковский, немолодая женщина. Она не добежала до бригады  и свернула в бли-жайшую комнату.
- Идите сюда! - позвала она. - Посмотрите!
Из комнаты ударил мощный запах перегара, коричневый свет прорвался в коридор, ненамного осветив обстановку. Морозов укоризненно посмотрел на Виктора и, вздохнув особенно тяжело, обрушил свои вериги на пол. Носов пожал плечами и решительно прошел в комнату. Обстановка не поддается описанию. В глаза Носову бросилась, ле-жащая лицом вниз на кушетке, одетая фигура мужчины. От фигуры раздавался приглу-шенный храп, совершенно не похожий на хрип... Женщина квохчущей курицей налетела на спящего:
- Вставай, вставай, врачи приехали...
Носов спросил тихо:
- А нас зачем вызвали? Нам что пьяных на улице не хватает?. -и замолчал, остол-бенев. "на него смотрела поразительная харя..." слова Ильфа и Петрова лучше всего ха-рактеризуют, то что предстало перед ошеломленной бригадой. Морозов и Вилечка стол-пились в двери.
Опираясь на багрово-фиолетовые руки совершенно пьяный мужик, смотрел ярко голубыми глазами, причем ярко-голубыми у него были белки, из-за чего зрачки казались черными, кожа лица отливала ярко синим цветом, переходя в фиолетовый на шее. Он открыл рот, чтобы сказать... и Носов увидел черный, как у Чау-чау язык.
- Дура! Бл-дь! - сказал синий мужик, шевеля черным языком и фиолетовыми губа-ми. Он потянулся к большой алюминиевой кружке в которой  на дне плескалась какая-то коричневая жижа. Он отхлебнул, облизнулся и продолжил, - Кто тебя просил, Бл-дь, Ду-ра! Людей беспокоить? - он привстал на кушетке и попытался замахнуться кулаком. Аб-солютно солидарный с ним Носов, спросил:
- А что случилось-то?
- Вы посмотрите, что он пьет! - закричала женщина, - алкоголик! Адресовала она синему мужчине, - Ты посмотри на себя, до чего допился! - она вцепилась в его плечо и стала трясти. Синий мужик отмахивался от нее, как от надоедливой мухи.
Носов отобрал у мужика кружку и понюхал. От жижи шел отчетливый запах спир-та. Вот только какого? Если метиловый...
- Мужчина! - сказал Носов, - Ты меня видишь?
- Вижу, - уверенно сказал синий мужик, не глядя на Носова, и потянулся за круж-кой. Носов покачал ею из стороны в сторону и синюшная рука уверенно перемещалась в пространстве, не выпуская из виду кружку.
- Ты тоже хочешь. - сказал синий мужик, - Там еще есть, - и качнулся в сторону ок-на.
Женщина распахнула занавески, на подоконнике в ряд стояли три полных бутылки и одна почти пустая с коричневой жижей. Носов ее взял и стал разглядывать этикетку. "МОРИЛКА спиртовая. Для окраски дерева под дуб. 83% этилового спирта" было напи-сано в самом низу этикетки.
Морозов спросил:
- Кислород отнести?
- Да, - сказал Виктор, - и принеси желудочный зонд. Будем его отмывать...
Морозов подмигнул, и потащил кислородные баллоны вниз.
Вилечка решительно оторвала от синего мужика вцепившуюся женщину и увела на кухню, расспрашивать.
Мужик еще раз попытался хлебнуть из кружки, но Носов не дал.
- Пить хочу! - сказал он и вывалил язык, чем еще больше стал похож на безумную собаку чау-чау.
- Вилена! - крикнул в кухню Носов, приготовь воды! Литров пять!
Синий мужик покачал головой.
- Не, я столько не выпью... Дай кружку! - вдруг потребовал он.
Прибежал запыхавшийся Морозов, сунул Носову желудочный зонд с воронкой и сказал:
- Толик нервничает, до конца смены меньше часа осталось. Я сказал, что еще дол-го, пусть не нервничает...
- Правильно, -  сказал Носов. - сажай его на стул.
Вилечка, сгибаясь пополам, принесла из кухни пятилитровую кастрюлю с водой и таз. Носов выплеснул из кружки жижу, зачерпнул воды и протянул синему мужику.
- Пей!
Тот принял кружку и стал пить морщась, будто ему дали невероятную гадость. Но-сов легко приподнял его и пересадил на стул, завел руки за спину, мужик совершенно не сопротивлялся, кивнул Морозову держи, и придерживая синего за нижнюю челюсть ска-зал ласково:
- Открой рот и покажи язык!
Заправив зонд до третьей метки, Носов начал методично промывать желудок, ко-гда кружка стала шоркать по дну кастрюли, а в тазу до краев было воды с коричневыми пленками, он скомандовал:
- Это вылить и еще литра полтора в кастрюлю.
Синий мужик за все время процедуры глядел на Носова, выкатив глаза и дыша со свистом носом.
Когда Носов убедился, что отмывать больше нечего, он быстро удалил зонд, и му-жика передернуло, как от электрического тока. Он утерся синей ладонью и сказал:
- спасибо, ребята, - почти трезвым голосом.
- Не за что, - ответил Носов и приказал: - собирайся, поедем в больницу.
- Зачем? - удивился синий мужик. - Вы же все сделали. У меня все в порядке...
- Это ты так думаешь, - сказал Носов, и тут до него дошло, что тот еще ни о чем не догадывается. Он скомандовал Вилечке запросить место и, подняв мужика со стула, подвел его к большому тусклому зеркалу, стоявшему в углу...
Из мутного полумрака зеркального стекла на мужика стало надвигаться синее, со-вершенно вурдалачье мурло, он заслонился руками, закричал и, теряя сознание, опус-тился на пол. Носов понял, что перестарался, покопался в нагрудном кармане и достал пластмассовый флакончик из-под капель от насморка. Во флакончике был нашатырь или как его называли на скорой - "живая вода".
От "живой воды" синий мужик пришел в себя, только он был уже не синий, а неж-но голубой.
- Мужик! - сказал Носов голосом Арлазорова, - ты посинел от того что пил... - и он показал на батарею бутылок на подоконнике.
- Кореша посоветовали, я хотел андроповской купить, а они “рупь восемьдесят, рупь восемьдесят!”- с тихой ненавистью сказал голубой мужик, и Носов подумал, что одним потенциальным убийцей стало больше.
Вилечка выглянула из коридора.
- Они спрашивают - какой диагноз?, - сказала она.
- Отравление спиртовой морилкой, - объявил Носов.
- В центр отравлений Склифа - почти тотчас же откликнулась Вилечка.
- Поехали! - в который раз за сутки скомандовал Носов. Не сопротивляясь, мужик накинул брезентовую куртку и смирный, как щенок, спустился в машину. Здесь он прав-да ни в какую не соглашался лечь на носилки, пришлось посадить его на откидное крес-лице, а Морозов опять залез на свою "плацкарту". Вилечка страшными глазами показала ему на больного, но Морозов отмахнулся, плевать...
Расстроенный Толик, у которого через двадцать минут кончалась смена, недоволь-но ворча, терзал стартер...
- Толик, все в твоей власти! - сказал Носов, - теперь все зависит от тебя!
- Ага! Как же, от меня, - ворчал Толик, сдавая задом и разворачиваясь, - щас будете там сидеть...
- Толик! - сказал Носов честно, - мы не будем там сидеть... Сдадим голубого... и домой.
Толик перестал ворчать и заинтересовался.
- А он чего, правда - "голубой"? - спросил он, вкладывая в это слово совсем другой смысл.
-Правда! - ответил Носов, не замечая интонации в голосе Толика. - Не веришь, по-смотри.
Толик, умирая от желания увидеть в середине 84-го года настоящего "голубого", остановившись на перекрестке, выглянул в салон. И застрял. Носов, которому, стало не-удобно, осторожно вытащил Толика и усадил на место.
- Гудят! Толик, зеленый! - говорил Носов, ничего не слышащему водителю.
- Ага. - сказал, наконец, окаменевший Толик. Включил передачу и тронулся... на красный. Спас его только включенный маячок, поперечные машины терпеливо пропус-тили сумасшедшую скорую, которая стоит на зеленый и трогается на красный свет.
Остановившись около отделения токсикологии, Толик первым выскочил из маши-ны и побежал открывать дверь салона... Он боялся еще разочек не увидеть настоящего голубого! Правда голубой мужик уже опять стал синим. Он отрезвел, пришел в себя, оценил обстановку и понял, что на улицу днем ему выходить нельзя, а вечером - тем бо-лее... Поэтому он надеялся на чудо и советских докторов, которые мертвого могут из мо-гилы поднять, а уж убрать его синюю окраску и подавно...
Носов постучал в белую дверь, запертую специальным психиатрическим ключом, синий мужик занервничал, такие двери он уже хорошо знал. Открыла высокая пышная медсестра, которая, тут же удалилась, а Носов, Морозов и синий мужик вошли в прием-ную.
На них смотрела нормальная картина. Наклонившись над столом, не садясь, стоял врач и писал...
- Что привезли? - спросил он не оборачиваясь.
- Отравление спиртовой морилкой! - бодро доложил Носов и положил сопроводи-ловку на стол.
- Он уже синий? - спросил доктор, не дрогнув.
- Да, - заинтересованно проговорил Носов, а Морозов молчал и слушал.
- Ну, пусть посидит.
Синий мужик сел, все еще на что-то надеясь.
Носов обошел стоящего врача и наклонившись рядом спросил негромко:
- А от чего он синий?
- В морилке, - охотно пояснил врач, - содержится краситель - нигрозин, почти не токсичный, окрашивает дерево в коричневый цвет, а человека, если он его выпьет, в си-ний. На этом многие накалываются.
- И что дальше? - спросил опять Носов, - Куда его?
- Как куда? - удивился врач, - домой пойдет, он же не самоубийца?
- Нет, - подтвердил Носов.
- Ну вот, - сказал доктор, - а через полгодика, когда выцветет...
За его спиной раздался стук, синий мужик   во второй раз потерял сознание... Но-сов вздохнул и полез в карман за "живой водой"...

На подстанцию они, конечно, приехали с опозданием, на пятнадцать минут... Но, как оказалось, почти все бригады опоздали из-за авиакатастрофы...  По холлу носились фельдшера и врачи, таскали оборудование, проверяли ящики, пополнялись медикамен-тами и шприцами... Отработавшие бригады собирались в конференцзале - рассказать о выполненной работе.
Когда все отчитались, поднялся из-за стола президиума зав.подстанцией и произ-нес такую речь:
- Уважаемые женщины, врачи и фельдшера! Я прекрасно понимаю, что лето выда-лось жаркое, но я убедительно прошу вас, носить под халатом что-нибудь, кроме бюст-галтера.
В зале установилась мертвая тишина, а Морозов произнес тихо но ясно:
- Трусы, например... - и тут же получил свернутой пачкой карточек по голове от фельдшера Сашки Гаранкиной ( бывший мастер спорта по гребле и лыжам).
Когда в зале восстановилось спокойствие, Стахис продолжил:
- И на последок, фельдшеру Морозову объявляю благодарность за  обнаружение еще живой пассажирки разбившегося самолета, а доктору Носову - выговор за наруше-ние трудовой дисциплины!
Ввернул-таки Стахис, не удержался, ибо дисциплина на подстанции должна быть, какая разница, чья дочка работает на бригаде?...

---

Комментарии